Некромант. Новелла о непутёвой ученице

Увидев, что я пришёл в себя, северянка грустно улыбнулась.

— Гаспадин, — тепло промолвила она.

К этому моменту мы взобрались на какой-то пологий холм, и наша процессия остановилась.

— Дерьмо, — пробасил Брой, в голосе которого чувствовалась бесконечная горечь.

Пересилив себя, я поднялся с волокуши с тем, чтоб снова едва не упасть, так как остатки бездны закружили небо, лес и горизонт в одну круговерть, а в ушах встал противный свист. Но всё же я смог остаться на ногах, только вцепился рукой в плечо неживой женщины, горячей от заклинания, как печка.

С холма виднелась бухта. У пристани стояла, тихо покачиваясь, бирема, на борту которой оставался только привязанный к мачте синеец, и это непонятно, так как моряки не являлись частью рыцарского копья, и хотя бы охрана должна остаться.

А в залив входил ещё один боевой корабль. Три ряда вёсел длинного, остроносого, как дельфин, судна, быстро поднимались и опускались. Парус был свёрнут, чтоб встречный ветер не мешал приближаться к берегу. По палубе сновали люди. Я старался разглядеть флаги, но не мог их найти.

— Полное дерьмо, — повторно процедил пират, с досадой сплюнув под ноги.

Уходим к схрону, — тихо произнёс я и сглотнул чувствуя, как внутри появляется тугой комок сильной обиды. Обиды на богов, на рыцарей и на этот остров. — Нам нужно приготовиться к новым пряткам.

— Плостите, пажалюста, — залепетала Таколя, на глаза которой навернулись слёзы. — Это всё из-за меня. Плостите.

Я тяжело вздохнул. Не судьба нам попасть домой.

— Мира, пойдём, — произнёс я, переведя взор на вглядывающуюся вдаль племянницу, а та вдруг повернулась и показала на боевое судно трясущейся от усталости рукой.

— Это «Разящий», — произнесла она дрогнувшим голосом. — Это папа.

Мира повернулась к морю, начала махать руками и сипло кричать.

— Па-а-апа-а-а! Па-а-а-апо-о-очка-а-а! Мы зде-е-е-е-есь!

Эпилог

Я сидел на подводной мраморной ступени, погрузившись до пояса в горячий бассейн, куда слегка пахнущей серой и железом струйкой из небольшого жёлоба текла вода из термального источника. На выложенном красивой мозаикой бортике стояло серебряное блюдо с ароматным хеллинским пивом, большая рыбина горячего копчения и чаша с яблоками и сливами. В углу помещения тихо наигрывал на лире незатейливую мелодию пожилой музыкант.

Именно этого мне не хватало на том проклятом острове — покоя и умиротворения.

— Добрые господа, сейчас подадут свежий сыр и жаренное на углях мясо, — тихо проворковала подошедшая служанка, а потом долила напиток в чашу моему брату, тоже сидевшему в бассейне.

— Спасибо, — ответил за нас обоих мой единоутробный странник и продолжил ранее начатую беседу. — К нам в городок приедет несколько человек от сенатора Граха и десяток преторианцев. Они будут работать с северянкой. Эту историю приказали оставить втайне, так как способности девушки весьма интересны. И прости, она пока не сможет быть твоим маяком.

— Обижать не будете? — тихо спросил я, повернув голову и поглядев на ложе для отдыха, где тихо сопели в обнимку Мира и Таколя, прикрытые лёгкими простынями.

Девушки лишь немного окунулись в горячую воду, и их быстро сморил сон. Племянница даже не доела сдобренную мёдом кашу.

— Нет, что ты, — отмахнулся брат, — с неё пылинки будут сдувать. Даже преторианцев для охраны выставят.

Не забудь потом вернуть. Я как-то привык, что меня будят по утрам небесным поцелуем.

— Не забуду. Над девушкой полгодика мастера разных гильдий поработают, и верну.

— Нам её способности ни к чему, — протянул я, сползая в горячую воду по самый подбородок. — У них свои боги, своя магия.

— Знаю. Но сама возможность передачи слов на большом расстоянии открывает огромные перспективы. Скорее всего, сенат начнёт тайно готовить новую гильдию. Возьмут за основу ту же нить Миссаны и будут обучать мастеров.

Брат замолчал на секунду, а потом начал отбивать пальцами по мозаике бортика странный ритм, повторяя его тихим шёпотом. — Тик, тик-так, тик, тик, тик-так. Это я так вижу, — пояснил он. — Зашифрованные донесения.

— Что с Мирой? — перевёл я тему разговора в другое русло.

— Доучишь, а потом я пристрою её к легиону. Будет накладывать нетленность на складское имущество, частокол учебного лагеря и прочее барахло. Но в поход, естественно, не пущу.

Брат замолчал и опустил взор на воду.

— Мира сильно изменилась за это время, — продолжил он. — Взрослой, что ли, стала. Она собранная и серьёзная. И спит плохо ночью. Часто просыпается с криком и в холодном поту.

— Ей многое пришлось пережить, — тихо произнёс я, — дай ей время.

— Конечно, — кивнул брат и тяжело вздохнул.

— Что с Броем решил? — продолжил я расспрос.

— Ты о том пирате? Помилование я уже выпросил. Как целители его подлатают, пристрою к легиону, пусть молодёжь учит. Этот изверг новобранцев будет нещадно гонять, что только на пользу пойдёт.

— Там мальчонка был, тоже пристрой куда-нибудь, — закрыв глаза, протянул я.

— Он сын рабыни. И его никто не усыновит, но я попрошу матушку, чтоб его на кухне кормили. Подрастёт, дам свободу и опять же пристрою в легион. Сначала посыльным, а там поглядим.