Некромант по вызову

Причем, как он понял, за долгие годы исследований они немалого добились: создали целую сеть тайных лабораторий, в которых работа не прекращалась ни на миг, совершили настоящий прорыв в изучении Оракулов, смогли отыскать сохранившиеся со времен войны учебники по «темному» искусству и успешно освоили изложенный там материал, с помощью пленников частично расшифровали старые книги и на их основе воспроизвели абсолютно новый вид нежити, которого ранее просто не существовало… а также почти доказали себе и всему миру, что некромантия, как наука, вполне может обойтись без некромантов.

Сложность была в другом — они не хотели прозревать грядущее дальше, чем несколько десятилетий. Им этого не требовалось. Они просто не хотели знать. Тогда как Каннир, сумевший с помощью Оракула подсмотреть гораздо более поздние события, не без злорадства обнаружил, что «светлые», даже полностью освоив теоретическую часть «темного» искусства, так и не смогли стать истинными мастерами этого дела. Ремесленниками, исполнителями, подражателями… да. Но не творцами. Создавать и придумывать новое, свободно оперируя полученными знаниями, вникнуть в самую суть искусства, расширяя границы познания, у них не получилось. Все, чего они смогли достигнуть через двести лет, сводилось к слепому подчинению изложенным кем-то другим законам. Бесконечному повторению того, что когда-то УЖЕ было изобретено, причем не ими. Тогда как истинного духа, присущего настоящему «темному» магу, в них так и не зародилось. Слишком уж разными были мастера и мэтры, и слишком сильно отличались системы их ценностей.

Бродя по просторам времени, Каннир не раз видел, как в сравнительно недалеком будущем, в котором некромантам не оставили места, «светлые» повсеместно занимаются «темным» искусством. Те должности, на которые некогда нанимали исключительно некромантов, теперь оказались свободны. Все обязанности по содержанию и охране беспокойных кладбищ, все неприятные профессии и всю работу, которую когда-то выполняли мэтры, тоже пришлось взять на себя мастерам. К чему-то им пришлось, скрепя сердце, привыкать. Какие-то принципы в силу необходимости пересмотреть. От многого отказаться. О чем-то просто забыть, как о несбыточном. От чего-то, брезгливо морща нос, упорно отворачиваться, но все равно делать. Смириться с неизбежным. Просто потому, что мэтров по-настоящему не осталось, а умертвия, зомби, упыри, всевозможная нечисть никуда не делись: естественная нежить как рождалась, так и продолжала рождаться, а искусственной, как это ни парадоксально звучит, стало еще больше. Она просто сменила хозяев и названия, но в сущности глобальных перемен не произошло.

Похоже, давний урок не пошел магам на пользу. Более того, все повторялось, только с еще большим размахом. Потому что если полвека назад, после окончания войны Гильдий, у Совета оставалась возможность переиграть ситуацию, то теперь кто-то тщательно позаботился о том, чтобы возврата к прошлому не было.

Конечно, время от времени на просторах Сазула продолжали рождаться дети с «темным» даром. Но очень редко. Способности их из-за проведенной некогда тотальной чистки становились все слабее и слабее. Так что всего через пару столетий их дар настолько измельчал, что даже при должном обучении эти неполноценные маги уже не могли выполнять функции, которые легко давались простым «светлым».

Возможно, если бы у юных мэтров появился толковый учитель, сумевший возродить старые традиции или до конца освоить высшее искусство, на которое у новых мастеров просто не хватало сил, то у детей появился бы шанс. Но увы — не стало больше ни мэтров, ни традиций, не понятые книги так и пылились в библиотеках бесполезным грузом, а Каннир, раз за разом просматривая будущее, все чаще замечал на его месте пугающую пустоту, от вида которой внутренности скручивались холодным узлом.

Он видел и то, как некоторые «светлые», решив окончательно «потемнеть», с годами превращались в одержимых безумцев. Фанатично преданные изобретенной ими самими бредовой идее, поверившие в собственное всемогущество и стремящиеся доказать давно исчезнувшей касте некромантов свою правоту, они убивали… вернее, еще будут убивать… ради того, чтобы раз за разом показать свое превосходство. Хоть в чем-то… пусть хоть в количестве смертей… превзойти бывших коллег, упорно твердивших о том, что количество далеко не всегда переходит в качество.

Кто-то из них сходил с ума в попытке освоить высшие ступени «темного» искусства и вернуть утраченный безвозвратно секрет бессмертия. Кто-то после жертвоприношений терял себя и превращался в слабое, утратившее веру в истину существо, не интересующееся ничем и ни к чему больше не стремящееся. Кто-то, ища выход из логического тупика, создавал свою религию. Кто-то, слишком поздно поняв ошибку, возвращался к истокам…

Вот только мир уже этого не видел — раздробленный и порушенный на куски, лишенный одного из основополагающих факторов поддержания равновесия, он неумолимо катился в пропасть, раздираемый на части многочисленными противоречиями…