Некромант против тьмы

– Сестрёнки через тот колодец вышли, который ты открыл. Они сейчас в деревне, – поясняет Миранда. Она испускает долгий горестный вздох, включающий в себя все её несчастья и потери сегодняшнего дня, и завистливо добавляет: – Людей кушают!

Глава 14. Нежить - людям не ровня!

К месту, откуда раздался крик, Прохор прибыл почти мгновенно. На соседней улице, через два дома от него, виднелись следы нападения: кровь на траве и обрывки ткани. Следы вели во двор.

Прохор отворил калитку и вошёл. Посреди двора, перевёрнутый набок, валялся большой стиральный таз, а вокруг него было рассыпано бельё, совсем недавно бывшее чистым, а теперь вымазанное травой, грязью и следами крови. Судя по всему, хозяйка вышла из дома развешать тряпки на сушку, а тут и нежить подоспела. И жителей деревни стало ещё на одного меньше.

– Вот зараза! – ругнулся Прохор и прислушался.

В селе ни раздавалось ни звука. Молчали собаки, не слышались людские разговоры, даже вечно орущие петухи замолкли. Неживая тишина.

Прохор сплюнул и осенил себя знаком, отводящим беду. Пусть Свет оградит его от зла, а с бедой, напавшей на деревню, он и сам сможет справиться.

Но для этого потребуется сначала закрыть колодец. Потом переловить всю нечисть и пустить под нож!

Выйдя обратно на улицу, Прохор направился к дому Матроны. С парочки соседних улиц к нему присоединились другие мужики.

– Ну, что там? – громким шёпотом спросил один из них.

– Некромант колодец открыл, – ответил Прохор, – выпустил нечисть подколодную к нам в деревню, а сам сбёг.

– Нехорошо! Ой нехорошо! – заворчали мужики. – Как же он так.

– Нечистый, – одним словом обрисовал всё, что думает об ушлом некроманте, Прохор и тайком улыбнулся. Лучшей возможности подставить тёмного мага он бы и сам не придумал.

Улица Матроны была крайней в деревне и выходила прямо к восточной стене. Выезд из деревни в эту сторону давно был запечатан, а ворота надёжно заколочены. Некогда популярная дорога заросла травой, превращая место в огромный пустырь, заросший бурьяном.

Колодец находился между пустырём и деревней, около дороги и аккурат у забора заднего двора Матроны, их молочницы. За забором, меланхолично жуя пучок сухой травы, паслась одинокая грустная корова.

Когда Прохор встретился с ней взглядом, корова мотнула головой. Прохор нахмурился. Вот и пойми, то ли мошку она отгоняла, то ли рогом в сторону колодца ему указала. Нехорошо, когда коровы умнее людей.

Мотнув головой, как корова, Прохор отогнал недобрые мысли и дал знак мужикам быть осторожнее.

Чем ближе они подходили к вскрытому колодцу, тем медленнее передвигались. Мало ли. Нечисть хоть и не слишком опасная, но уж больно быстрая и коварная. Как выскочит, как выпрыгнет…

Рядом громко сглотнул страх один из мужиков. Прохор хмыкнул. Он не такой, бояться нечисти не станет. Он был в доспехах, в руках верный меч. Некроманта, допустим, им убить не удалось. Почему-то… Но с такой мелкой нечистью, как русалки, он должен справиться на ура!

Руны на лезвии стёрлись со временем, но магия никуда не ушла. И Прохор чувствовал, как меч подрагивает в руке, сообщая своему владельцу о близости нечистых. Всё сильнее, всё отчётливее.

Прохор с опаской огляделся. При такой «реакции» меча, нечисть должна быть совсем рядом. Но до открытого жерла колодца было ещё около тридцати метров. Слишком далеко.

Приглядевшись к мечу, Прохор задумался, не мог ли магический артефакт, столько раз выручавший его, поломаться. Это было бы совсем не вовремя.

Внезапно из колодца в небо взмыл раскатистый заунывный рёв. Словно раненый зверь воет. Прохор выставил меч перед собой и замер в ожидании, рядом так же поступили мужики. Пусть только нечисть выскочит, они встретят её с известным местным гостеприимством.

Шорох, раздавшийся из колодца вслед за рёвом, становился всё громче и громче. Под ногами затряслась земля. Нечисть приближалась.

Прохор сильнее сжал рукоять меча.

– Вот он – откровения миг, мужики, – сказал Прохор, – когда или ты, или тебя!

– Хорошо сказано, – раздался сладкий женский голосок из-за спины.

* * *

Узнав, что творят сестрёнки Миранды, я спешу к выходу в два раза быстрее.

С плато, на котором мы устраивались передохнуть, наружу ведёт довольно узкий лаз. Пару раз я даже опасаюсь, как бы не застрять. Но всё обходится парочкой ссадин на плечах и шишкой на макушке. Последняя – это мне показалось, что я уже могу встать в полный рост, но нет, увы, не смог.

Когда впереди уже мелькает солнечный свет, а проход начинает сужаться и сумасшедше вилять из стороны в сторону, я готов обернуться полозом – лишь бы поскорее выбраться.

Последний поворот, последний сорванный клок кожи со спины – и я на свободе! Хочется пуститься в пляс – так я рад солнечному свету и простору.

С удовольствием машу руками в разные стороны, слушая, как со сладким хрустом встают на место позвонки.

– Э-эх! – свободно восклицаю я и оборачиваюсь.