Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

— Фиях… — раздалось в ответ. Это довольная карзия во всеуслышание сообщила об удачной охоте.

— Рыжий! — в ужасе завопила я и сделала глупость, выдала свое местоположение сдвинувшись с места. И следующее "Фиях…" было уже по мою душу, а вместе с ним липкий язык вокруг торса, резкий подъем, полет, падение и тьма ночного озера.

Когда-то младшая сестра рассказывала, как здорово вдвоем купаться в ночью в речке, а старшая, настаивала, что подобное свидание на воде, следует дополнить общим делом… благодаря которому я менее чем через девять месяцев стану тетей. Но ни одна из них даже представить не в силах, как ночное купание можно разнообразить и насытить впечатлениями при помощи всего одной вечно голодной нежити. Откуда эта тварь появилась в озере Кель Грауна, я не знаю, быть может, сама тайком забралась или ее временно заселили, но вела она себя уверенно. Потому и медленно, словно бы развлекаясь, тянула нас вниз, то отпуская, то вновь обхватывая.

Ужас! Будь я на поверхности, смогла бы сориентироваться хоть чуть-чуть, а здесь и сейчас, в темноте и холоде при малом количестве воздуха я все больше проклятий посылала в никуда, и все меньше надеялась на спасение. Именно поэтому желтую вспышку справа я поначалу восприняла, как свет в конце тоннеля, а уже потом различила в нем Гера. Рыжий горел так, словно бы тысячи маленьких лавовых ручейков устремились от его сердца по всему телу, выгибая многоликого дугой, заставляя в крике боли потерять последние пузырьки бесценного воздуха.

Несколько мгновений я с ужасом осознавала, что так на него действует наша связь, не заглушенная успокоительным, то самое замыкание опекаемой на опекающем, которое в случае опасности, безжалостно выжигает многоликого изнутри. И только потом заметила, что этим ужасом "восхищаюсь" не одна я. Карзия поднялась со дна, навстречу неизвестному. Вплотную к нам не приблизилась, но и десятка метров хватило, чтобы рассмотреть на ее жуткой морде борьбу инстинктов между "жрать охота!" и "а вдруг добыча отравлена?". В поисках ответа пятиметровая шарообразная зеленая тварь, усыпанная желтыми ядовитыми иглами, посмотрела на меня. А я отвечать не стала и, пользуясь освещением, шарахнула по нежити невероятно энергоемким плетением, за которое мне на суше не то, что голову, ручки ножки оторвут.

Проклятье Парящего топора, не видя разницы между водой и сушей, разлетелось на сотни метров, вырубая все на своем пути. Всего через несколько секунд я оказалась на свободе, Гер потух, а далеко внизу дно озера начало "прорастать" жгутами светящейся зеленой крови и желтыми соцветиями ядовитой лимфы нежити. Видимо в последний момент, карзия все же сообразила скрыться, но совсем сбежать не смогла. И, судя по всему, меня сейчас постигнет ее же участь, сил на поиски рыжего нет, на подъем тем более, воздух на исходе, заледеневшие руки не ощутимы, даже удивительно как проклятье сотворила, и самое обидное — умирать желания тоже нет, но с этим уже ничего не поделаешь.

Я с тоской посмотрела на распускающиеся внизу "цветы" и, готовясь к смерти, через браслет сбросила команде последний позывной: "Вот и все. Время вышло". Затем зажмурилась, обняла себя и… Неожиданно совсем рядом раздалось нечто утробное и злое, я вздрогнула и сильные руки подхватили меня, прижали к горячему телу с бешеным ритмом сердца, а далее был стремительный подъем сквозь толщу бурлящей воды.

Ощущая нарастающий шум в голове, огнем горящие легкие и тело, сотрясаемое ознобом, я, оказавшись на поверхности, менее всего рассчитывала услышать:

— Сумеречная, Таррах тебе в глотку! Как ее убить?!

— Кого?

— Казию, потомство ты вырезала. А самка осталась жива… — рявкнули мне и утонули.

Задыхающаяся, со слезящимися глазами я в свете тонкого месяца мало что могла различить, лишь характерный бульк и плеск, разбушевавшейся воды.

— Ч-чт-т-то? С-са-м-м-мка… Мамочки, она же неуловима почти! Нужна приманка.

Гер?! — дрожащими руками стерла с лица капли, позвала громче: — Дао-дво? Графитовый…

— Здесь я… твою ж мать! — раздалось уже в десяти метрах от меня. И не успела я обернуться к нему и обрадоваться, как он снова булькнул. Затем почти сразу же появился и, отрастив огромные крылья, захлопал ими по воде. — Ты вспомнила?! — поорал он, отбиваясь от липких языков нежити.

— Милостивый Боже… — прошептала я, сжавшись от ужаса и превозмогая оторопь, прокричала: — Д-да!

— И что? — потребовал он ответа и взмыл вверх.

— Нужно, чтобы она тебя съела! В пасти есть рог, нарост, срежь его и все…

— Ч-что? — от такой новости, он явно оторопел, не заметил появившегося над бурлящей водой липучку и снова булькнул, даже бултыхнулся, помянув Тарраха.

И тишина. В саду все та же идиллия и романтика, выводят трели сверчки, журчит нежными переливами фонтан, цветет метиола, вода блестит в свете тонкого месяца, и гдето на дне озера медленно умирает рыжий. Я уже раз пять через браслет сбросила всей команде и мастерам призыв о помощи, неоднократно позвала теневую и помянула нехорошим словом властителя преисподней. И никто не откликнулся. Абсолютно.