Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

Счастливое восклицание Сумерьки: "О да!" совпало с перемещением группы в поместье рода Граун, воплями нежити: "Ой, ей! Куда? Кто затушил свечи?" и его собственным сдавленным рыком: "Твою ж мать!".

Сегодня они условились не уходить в портал вслед за командой, а самостоятельно добраться до места назначения. Именно поэтому после пикового финала Герберт пришел в себя, лежа в темноте в той же комнате и на той же кровати, отголоски боли все еще прокатывались по телу, и сердце грохотало где-то в горле, а взгляд с трудом фокусировался на Сумерьке, вышедшей из образа страстной любовницы. Она раскатала штаны, что были подняты, по самые не балуй, застегнула и заправила в них рубашку, завязала корсет, спрятала под платок волосы, потянулась к перчаткам и замешкалась, посмотрев на Дао-дво.

— Что? — ему совсем не понравился этот взгляд и лукавая улыбка. Было в них что-то от кошмаров под названием: "Ну как сегодня убивать тебя будем?" А она, не говоря лишних слов, подошла к метаморфу, запустила пальчики в его волосы, наклонилась и… вместо того, чтобы поцеловать прошептала:

— Тамати Анти а-то Теи.

Энергия заструилась по нервным клеткам, восстанавливая кожные покровы, волосы и кости, удаляя растяжение связок и мышц, растворяя боль и усталость, латая дыры в резерве, что так и не исчезли после купания с карзией. Отстранившись, сероглазая с довольным видом подала ему костюм для тренировки и, позволив одеться, вручила сумку с оружием.

— Пошли?

Гер кивнул и не сдвинулся с места. Одна долгая ночь, две инсценировки, битва за жизнь, допрос и вот это короткое лечение, казалось перевернули все с ног на голову и окончательно запутали его. И многоликий поймал себя на том, что разрывается между желаниями: поцеловать Сумеречную и не разрушить ее едва возникшее доверие. Ведь исцелила она его без посторонних просьб, сама.

Таррах! И он называл ее смертьнесущей оказией?

— Намин, знаешь… — произнес он тихо, — познакомься мы при других обстоятельствах, я бы не шутил над тобой и твоими страхами, в воду не кидал, не оставлял одну, не грубил, не орал, не сердил, не доводил до… Я… Мне очень жаль, — признался он.

На что сероглазая улыбнулась и так же честно ответила:

— А я бы лечила тебя более щадящими способами, не вызывая боли и слез.

— Что ты сказала?!

— Я сказала, что мы квиты. — Сверкнула она глазами и вздернула подбородок.

Квиты? После всего?! Поганка! Не зря все-таки оказией называл, заслуженно. Что ж подожди, Сумерька. Как с тренировки вернемся, мы во всем с тобой разберемся.

— Обсудим позже.

*** Мне следовало выслушать его сожаления, прикусив язык и загнав вредность в темные глубины сарказма. Но вот, не удержалась, и теперь рыжий, едва осознавший грубость своих проделок, поджимает губы, смотрит строго и командует не хуже нашего декана. Он вывел меня на крышу домика и накинул на плечи теплый платок, завязал как на болеющем ребенке, впереди крестом, сзади перехваченным треугольником и подтолкнул в направлении крылатого скакуна, невесть как уместившегося на дымоходе.

— Сейчас полетим на нем, а затем на… Кхм, я тебя перемещу.

Я с опаской смотрела на ощерившегося зверя… Казалось бы, травоядное создание, давным-давно прирученное и покорное, но стоило мне подойти ближе, и скакун проявил хищные замашки, обнажил клыки, пригнул голову и забил копытом.

— Ничего не бойся, — продолжил Гер инструкцию, за плечи подталкивая меня к… зверю, — держись, крепко, а главное молчи.

— Иначе он меня скинет?

— Он вряд ли, а вот я могу, — приглушенно ответил метаморф, но я все равно расслышала. Все-таки обиделся. И с чего бы это? Ранее я его задевала куда сильнее, что же случилось теперь?

Многоликий хлопнул скакуна по морде, лихо вскочил в седло и, натянув поводья, протянул руку мне.

— Хватайся.

Ухватилась, взлетела и, оказавшись за спиной Дао-дво, тут же обвила его руками и крепко прижалась к спине. Крылатый храпнул раздраженно, Гер приглушенно и оба они обернулись ко мне.

— Что?

— Нет, так я тебя не повезу. Иди сюда. — Рывок и вот я уже перед ним, в капкане сильных рук, которые почему-то сжимают меня в тиски, еще сильнее привлекая к телу многоликого, чем парой секунд назад. Дыхание рыжего становится все более горячим и тяжелым, и ощущаю я это собственной шеей, в которую он уткнулся лицом.

— Гер?! Тебе все еще плохо?

— Мне. Хорошо. — Произнес он с заминкой, нос от меня забрал, но объятия не ослабил.

— Просто…

— Что?

— Ничего. — И фиксируя меня одной рукой, он второй натянул поводья и дал команду скакуну. — Шетий-ях!

Я впервые порадовалась, что Дао-дво умеет так крепко держать, потому что мы стартовали вертикально вверх, затем летели со скоростью ветра, а после приземлились, спикировав вниз, как подбитая дичь.