Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

— Что ты сказала? — рука медленно потянулась к затылку. Нащупал внушительную плешь: — Таррах! Что это значит? Я же увернулся от твоей петли и от Лавового потока! — вспомнил наконец-то проклятье, от которого не одно дерево полегло.

— На проклятье не похоже, скорее наговор облысения, без вмешательства само пройдет через три дня, — дала профессиональную оценку окончательно пришедшая в себя оказия и уже осознанным взглядом обозрела пространство. — Не поняла… а что ты имел в виду, говоря, что уворачивался от моих проклятий?

— Всего лишь то, что ты умеешь дать сдачи, — огрызнулся Гер, хватая некромантку за локоть. — А теперь объясни, что значит через три дня?!

— Облысеешь, — призналась поганка, ошарашенно взирая на поляну позади метаморфа.

— И волосы опять отрастут?

— Н-не-неужели это все я?!

— Намина! — ради ответа пришлось ее встряхнуть. — Хватит смотреть на дела рук своих. Немного поигрались и забыли, ничего страшного в этом нет. Теперь ты можешь внятно объяснить, что ты наслала?

— Я? Все-таки я…

— Ты-ты, ну?

Смертоносная малявка медленно перевела взгляд с обуглившихся деревьев на него, сглотнула и заторможено ответила тихим почти неслышным голосом:

— Наговор облысения завершит свое действие только после полного выпадения волосяного покрова…

— Через три дня, я понял, — рыкнул многоликий, поторопив ее объяснения: — Рост волос когда возобновится?

— Через две недели или два месяца в зависимости от силы посыла… а посыл был, — и замолчала прикусив губу.

Все ясно.

Глава 7

Глядя на него, в эти мгновения я думала, он меня на куски порвет, размажет по стволу ближайшего сгоревшего дерева и закопает в его же угле … Невероятно, но рыжий, который вот-вот станет бывшим рыжим и будущим лысым, медленно вдохнул, выдохнул и рассмеялся.

— Гер? — Милостивый Боже неужели он двинулся от моих проклятий. А ведь мог, смутно, как во сне, но я помню, что хотела на него наслать. Мамочки! — Гер, Гер, ты только не злись ладно, я … Извини, я не хотела. Только не переживай ты так, мы с Тагашем найдем рецепт восстановления и…

— Проклятье! — не слушая, меня воскликнул метаморф. — В этом году кубок победителей в королевских играх получит не раненный, а лысый… Потеха!

Надо же, и откуда такая уверенность в том, что мы победим?

А разведчик лицо потер и застыл, глядя в небо. Уточнять с чего вдруг он, а не Равэсс заберет кубок, я не стала. Прищурилась, ожидая нового всплеска недовольства, но Даодво молчал.

— Рыжий? — позвала я через минуту. — Ау, ты ничего не забыл? Мы тут, как бы, не просто так стоим…

— Ах, да! — спохватился разведчик с улыбкой, затаенной в уголках губ, забрал у меня свой браслет, щелкнул им и посмотрел на проявившуюся схему. — Успели.

— Что успели?

— Смыться, — ответил он «глубокомысленно» и посоветовал: — Завязывай с этим прозвищем, Сумерька, я вскоре перестану рыжим быть.

А я смотрю на ры… рыжего и никак понять не могу, почему он такой спокойный.

Конечно, Симпатяшка намекала когда-то давно на живительную силу наших поцелуев для него, но неужели ответ заключается только в этом? Нацеловался в сласть и доволен. Нет, тут явно что-то не так.

— Готова? — его насмешливый голос вырвал меня из размышлений на тему, а не сильно ли я его колоколом стукнула. Только бы не помешался, кука мне такого не простит!

— К чему? — спросила настороженно.

— К этому… — И со щелчком его браслета мир заискрился золотыми всполохами с белыми искрами, как чешуя василиска, а затем наполнился пугающей до дрожи чернотой и поглотил цвета, звуки, нас. Ощущение падения, ужаса и неизбежного столкновения с твердыней где-то там внизу привело к тому, что я схватилась всеми конечностями за и без того пострадавшего многоликого, да так и осталась висеть, пока пропасть не явила нам свое «дно».

Приземление получилось мягким и безвредным, во всяком случае, для меня.

— Портал Кель Грауна! — возликовала я, отстраняясь и отплевываясь от Герова мундира. Надо же при столкновении с землей, чуть не клацнула зубами, оторвав от него кусок.

— Он самый, — ответил метаморф с укором, потирая укушенное плечо. И только я подобрала слова, чтобы извиниться, он отстраненно заметил: — Хоть бы от бешенства не пришлось лечиться.

— Только от своего, — ответила резко и отступила подальше.

Глупые мысли об извинениях растворились вместе с дымкой портала. Мы оказались в небольшом круглом помещении без окон и на первый взгляд без дверей, зато с превеликим множеством оружия громоздящегося на стенах.

— Где мы? — спросила с дрожью в голосе, все же Дао-дво должен быть в гневе, а тут как раз закрытая комната, оружие с тысячей отметин, полученных в боях и полное безлюдье.

— Мы в поместье рода Граун, у твоего должника в гостях.

— И это склад его оружия? — спросила, явственно ощущая комок в горле. Все-таки Гер меня сейчас убьет, не дожидаясь, когда я смогу восстановить его шевелюру.

— Это свалка, — неожиданно ответили мне, и из пола медленно поднялся красавец василиск. Став в полный рост, он элегантными движениями сбил с выходного костюма несуществующую пыль и как бы между прочим заметил: — Графитовый, ты задержался.

— На то были причины.