Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

– Заглушка принцессы-драконессы не преграда, куда сложнее пробиться под полог хозь-зяина, – шепнула Симпатяшка и затихла. Видеть нежить я все так же не видела, но была уверена, в эти мгновения маленькая тварька в предвкушении потирает лапки. Уши у нее заблаговременно скручены, хвост поджат, а глаза широко раскрыты и горят. Еще бы, ведь сейчас произойдет очередное мое преступление и нарушение слова.

Милостивый боже, хоть бы сработало.

Я сделала шаг к обрыву, с замиранием сердца чувствуя, как руки Гера соскальзывают с талии, чтобы в следующее мгновение взять в плен мою кисть и ободряюще сжать.

Не бросил.

– Спасибо, – шепчу я и высовываюсь за край, чтобы радостно поприветствовать изможденного Кардинала. – Привет, Бруг!

* * *

Удивительная штука жизнь! Раньше метаморф младшей ветви рода Дао-дво сознавал свою привязанность к той или иной особе, всего лишь взглянув на нее. Вернее, даже просто ощутив, как замерло сердце при виде нежной улыбки, томного взгляда, здорового румянца и собственно пышной, часто вздымающейся груди. Иногда для определения интереса хватало и голоса девушки, той самой призывной нотки, что будоражила воображение и разгоняла кровь, как это случилось с Амидд. Но, пожалуй, впервые Герберт понял, что влип по уши, когда увидел, как Барон свернул шею Сумерьке, Герцог вогнал в нее пару клинков, а всеми любимый и уважаемый Равэсс перерубил девушку надвое мечом…

Сердце остановилось, скованное льдом ужаса и неверия, дыхание оборвалось, а в голове сквозь звон колокола прорывается звериный рев: «Моя…» и «Убью к Тарраху!». Дао-дво с трудом оборвал оборот и последующее умерщвление членов команды, зажмурился, прогоняя образы умирающей худышки, и сквозь зубы вдохнул.

– Жива. Она жива. Это всего лишь фантомы, фикция… – Но желание рвать и метать не проходило. – Проклятье!

Он знал, будет сложно, знал, что император на многое ради проверки пойдет, но не был готов к тому, что, едва отбив нападение вооруженных демонов-мертвяков, а затем и крылатых ларшаев, им придется столкнуться с добрым десятком Сумерек, отчаянно зовущих на помощь. Слишком похожи, слишком измучены, изранены, как к такой не подойти? Он сам рванул с низкого старта и остановился близ одной такой, а все потому, что девчонка держала в руках шлем от костюма. А ведь его быть при ней не должно.

– Гер… – шепчет она. – Я не чувствую ног…

И, прерывая ее, над поляной раздается предупреждающий свист Его Высочества: «Фантомы!», а затем и приказ:

– Их слишком много. Не тратьте силы на проклятья!

А дальше… да, увидев, как смертники убивают худышку, Дао-дво рассвирепел и чуть не попал в руки сероглазой фикции, что лежала у его ног. Свист метательных ножей резанул по ушам, и тварь зашипела, пряча за спину уже обрубки.

– Гер? – голос Равэсса раздавался приглушенно. – Графитовый! – Дао-дво резко дернули за плечо, проорали в самое ухо: – Таррах тебе в глотку! Приди в себя и добей ее… – краткая заминка и неимоверно важная поправка: – …его. Это всего лишь морок. Фантом! Да не отбивайся ты, послушай! Я ей руки отрезал, от нее ни крика, ни крови. Ну!

Стремительное движение и удар, так и не закричавшая от боли некромантка исчезла, оставив в сердце щемящее чувство тоски. Правда, оно быстро развеялось под наступлением еще сотни Сумерек, отчаянно и жалобно зовущих на помощь. В пылу схватки исчезновение Бруга заметили не сразу, а нашли лишь по его приглушенному зову, однако спасать уже было поздно.

– Может, Намина знает, как… – предположил Барон, взирая на оборотня, медленно сходящего с ума.

– Вариант, – согласился Его Высочество и отдал распоряжения: – Гер, ты за Сумерькой. Остальные – совершите оборот в одну из самых редко используемых ипостасей или приграничных состояний, рассредоточьтесь по кругу и помните, близко к себе никого не подпускать.

Дао-дво мгновенно взмыл в небо и, улетая, слышал, как смертники подшучивают друг над другом, отходя от напряжения пережитой схватки.

– Высочество, они-то обернутся, да. А мне что делать? – поинтересовался Хан, как чистокровный скиф, имеющий лишь один образ.

– Перевоплощаться. Мы тебя и так и так узнаем, – хмыкнул Герцог и на хмурый вопрос «как?» пояснил: – Из-за обиженного взгляда и кривого клюва.

– Да не кривой он у меня! – вспылил смертник.

– Ну, если он не кривой, то взгляд уже обиженный…

– Осталось клюв скривить! – поддакнул кто-то, и все рассмеялись.

Шутники.