В лицо полезли, усеянные белыми ягодами, стебли вечнозелёной омелы. Избегая, чуть не ступил в колючки акации. Осторожно раздвинул носком ворох перепрелой мёртвой листвы. Оказывается, ядовитыми шипами усеяна вся земля. Иглы с палец едва показывают вишнёвые концы. Голую стопу пробьют насквозь, но то полбеды. К урону плюсуется дебаф отравления. Стараясь избежать скрытых ловушек, осторожно пошёл. Одежду зацепил дикий плющ, что хищными щупальцами оплёл умирающий орешник, я без жалости срубил паразита.
Столько ингредиентов пропадает, а собирать некогда… Вот разбогатею, времени будет предостаточно, тогда заживу как сыр на хлебе.
За спиной глухо каркнуло, хрустнула ветка. Мунин всё-таки попался на уловку местной флоры: некоторые растения умеют ловить зазевавшуюся добычу. Повернулся помочь, но ворон, как ни в чём не бывало, разорвал зелёные путы и на трухлявом пне сел отдышаться. Скорее всего, пернатый подзабыл где находится — лес Кошмаров не место для невинных прогулок. В нём, каждая тварь, от жука-носорога до лесовика, норовит если не убить, то изрядно покалечить. В такие минуты вспоминается Священная Роща. Гулять среди могучих дубов, вдыхать густые ароматы летних лугов — удовольствие, что помнится спустя десятилетие. Эх, молодость, глупость — как же порой вас не хватает. Щёку полоснуло, обожгло болью кожу, будто приложили горячий прут. Закрыл пылающую рану, чувствуя, как меж пальцев просачивается тёплая кровь. Сам виноват, замечтался.
— Мунин, оставайся пока там. Потом скажу что делать.
Ворон каркнул в ответ, а я спрятался за широкий ствол дерева. Его голые ветви призывно торчали как множество мёртвых рук, а корявые сучья изогнуты как когти. Ствол чёрный, старый, а в дупле, судя по хриплым звукам, устроено логово зверя. Стараясь не шуметь, я сел у корней, теневая стрела заклубилась на ладони. Тогда хватило одного каста, а значит от одного преследователя избавлюсь, но что делать со вторым…
Глава 3
Я медленно вытянул голову из-за ствола, даже дыхание задержал. Самое простое, чему обучают новичков — наблюдение, вот им и решил заняться. К нему можно добавить скрытный сбор сведений о враге, и на первых порах хватит. Я взвесил факты, и вывод пришел сам собой: одна из расовых способностей вампиров — острый нюх, а значит мо"e обнаружение вопрос времени, причём скорого.
Спустя пару минут к месту, где стоял, подошли двое. Узнал сразу, едва бледная конская рожа, двигая ноздрями, повернулась к лесу. Вампир внимательно всмотрелся в чащу, фиолетовые глазищи жадно забегали поверх кустов подобно радару. Внимание остановилось как раз напротив меня. По спине пробежал холодок. Я увидел, как из уголков губ обнажились белые клыки, расплываясь в жуткое подобие улыбки.
Да, с таким лицом дорога только в вампиры.
Второй что-то крикнул ему, и оба, раздвигая примятую омелу, сошли с дороги. С прошлой встречи прошло от силы пара часов, но ребята явно подготовились: в поясах короткие шпаги, а вместо одежды новичков — кожаные доспехи вполне себе начинающих.
Оставаться на виду опасно, и я так же медленно, как удав на охоте, втянулся за ствол. Радиус обзора у кровососов выше, но это мелочи, если знать, что делать. От заклинания кожаная броня не спасёт.
С той стороны жалобно вскрикнули:
— Вот дрянь! Я пробил ногу! Скип, что мне делать?
— Этот НУБ где-то рядом, — ответил грубый голос. — Я чувствую его запах. Он прячется где-то здесь.
Мысль пришла неожиданно, как удар ножа в спину. У меня нет регена маны! Вот что значит, всю сознательную жизнь играть за воина.
Быстро открыл характеристики, одновременно ища растение маны. Так и есть: теневая стрела забрала десять единиц из пятнадцати. Придётся импровизировать.
Стебель захрустел на зубах, рот наполнил приторный мятный сок. И кому интересно пришло в голову, что мята имеет непосредственное отношение к магии. Карамельный вкус подошёл бы лучше. Следующим достал чёрный гриб. Продолжая жевать, сдавил мякоть над лезвием, а когда на металл закапала чёрная маслянистая жижа, убедился в обновленных свойствах.
С настоящим ядовитым зельем мои потуги и рядом не стоят, но работаю с тем, что есть.