Некромант. Такая работа

— Я пять раз школу менял, — хмыкнул я. — Новичку всегда приходится доказывать, что он не тряпка и что им не получится пол вытирать. И если ты мелкий, как я, нужно иметь в запасе хорошую невидимую дубинку, чтобы не прогибаться. Качественную такую, чтобы с первого раза все аргументы доходили.

Это надо было видеть, как у них лица сразу поменялись. Я в жизни, наверное, ничего более приятного не видел. Только что перед ними был чужак, которого — это ж совершенно очевидно! — кто угодно по траве размазать может. Глупый человеческий колдун, из тех, кто платит местным за помощь, не умея сам справиться со своими смешными проблемами.

Я должен был испугаться.

Я должен был умолять о быстрой и по возможности безболезненной смерти.

Вместо этого я повел себя так, словно у меня тут с собой было что-нибудь запрещенное Гаагской конвенцией. И танк Т-9 °C в придачу. Который с форсированным двигателем и комбинированным многоканальным прицелом.

Парень с лицом цвета сырого мяса, стоявший прямо передо мной, попытался аккуратненько, бочком, протиснуться в задние ряды. Ему не дали. У них не очень хорошо с взаимовыручкой. Навалиться на кого-нибудь всей толпой, подарить мешок волшебных люлей — это они любят. Но ведь это не то же самое, что прикрыть приятеля.

И круг как-то сразу стал шире.

Удивительно. Прямо магия какая-то.

Некоторые уверены, что драка с собственными монстрами — это самая неприятная вещь, которая может произойти с человеком.

Они сильно ошибаются.

Драться с чужим монстром куда хуже. Обычно ты хотя бы примерно знаешь, чего ожидать от твоего внутреннего чудовища. У одних оно размером с наперсток, у других — больше, чем они могут себе вообразить, но при правильном подходе с ними можно справиться. Просто потому, что тебе всегда известно их слабое место, даже если прямо сейчас ты его не видишь. Внутренние демоны чертовски опасны, кто бы спорил. Но ни один из них не оторвет вам голову, если вы зазеваетесь.

Он выдвинулся из толпы, как яхта океанского класса. Не то чтобы он выглядел очень дорогим или был белым. Ничего такого. Но как-то ощущалось, что он тут покруче большинства будет. Анна-Люсия метнулась между нами. Он даже обходить ее не стал. Просто посмотрел на меня поверх ее головы и сказал:

— Я Джек. И я убью тебя.

В сумерках его, пожалуй, можно было бы принять за человека. Неприятное узкое лицо, украшенное козлиной бородкой. Дурацкий плащ поверх темного трико. Заостренные уши, плотно прижатые к голове. Истинный Бэтмен, если не обращать внимание на отсутствие логотипа и длинные когти с металлическим отблеском. И еще на то, что этому парню вообще не могло прийти в голову кого-то спасать.

— Обломаешься, — ответил я, глядя на него снизу вверх.

Он, кажется, не такого ответа ожидал. Ну а что я должен был ему сказать? «Очень приятно познакомиться»? Нет, я вообще-то довольно вежливый парень, но сейчас настроение совсем не то было.

— Он не тебе вызов бросил, — прошипела Анна-Люсия. — Ты не будешь драться с ним.

Интонация у нее была как у копа, когда он велит плохим парням положить руки на капот. Проблема в том, что тут это не работало. Если ты коп, у тебя есть не только пистолет и значок. У тебя за спиной маячит призрак государственной системы, а это пострашнее любого пистолета будет. Власть — это когда у одних есть право быть плохими во имя всеобщего блага, а у других — нет. А тут у всех было это право.

— Люс, — позвал я.

— Как ты сказал? — едко спросила она. — Иди на фиг? Не вмешивайся, когда я пытаюсь спасти твою шкуру.

— Я не об этом, — сказал я. — Я могу попросить тебя сообразить мне что-нибудь из одежды? Я знаю, что плохому танцору что угодно помешать может, но как-то неловко лезть в драку голым.

— Ты не слышал, что я сказала? — поинтересовалась она. В ее голос прорвалось рычание, низкое, угрожающее. — Ты не будешь с ним драться! Я знаю запах твоей крови, малыш. Она течет во мне. Я не присвоила тебя тогда, когда это нужно было сделать, как это делают все, когда им кто-то нравится. И не стану. Ты слишком хорош такой, какой ты есть. Я могла бы сломать тебя, как сухую ветку, и ты хотел бы только того, чего хочу я. Но — видишь? — я не делаю этого. Для человека, заключившего договор с одним из нас, ты чудовищно свободен. Существует только одна вещь, которую я тебе не позволю. Я не позволю тебе умереть.

Наверное, мне надо было сказать ей что-то умное. Что-то соответствующее этой тираде, наполненной такой болью, какой я раньше никогда в ней не замечал. Но я не знал что. В таких случаях хорошо иметь заготовку, но у меня хорошо нечасто бывает.

— Круто, — отозвался я. — Но трусы мне все равно нужны.