Некромант . Трилогия

– Как — точно не знаю, но похоже, что выкупила. Чужими жизнями. Сразу как-то вдруг ввязалась Навира жуткую войну. Да не одну, а, чтобы интересней было, сразу в три. Со всеми своими соседями. И народ просто пачками мереть стал. Что с одной стороны, что с другой. И длилось так почти тридцать лет, покуда Хая жива была. А как померла, так войны все и закончились. И причем не в пользу Навиры. Ее просто на куски разорвали-растащили, и с тех самых пор страны такой больше нет.

– А парень?

– Так о том и речь! Клес вернулся. Как война началась да покатилась, так вскорости и он появился. Правда, видели его лишь раз или два, — вроде как, прятала его королева, — но все ж таки видели. Живого и невредимого. Типа, смерть его отпустила. И, говорят, что вернулся он из-за Вуали, правда тогда ее еще по-другому называли…

– Пределы…

– Да-да. Пределы смерти или что-то такое, но не важно… Так вот, вернулся он оттуда с помощью психопомпы.

– С помощью чего?

– С помощью психопомпы, которую ему смерть отдала. И выглядела она, — хилависта понизил голос до еле слышного шепота: — Точь-в-точь, — и он указал глазами на Слезу. Так, что тут ни сомнений нет, ни двух мнений быть не может. Это она!

– А что это психо…

– Психопомпа? Это — вроде как насос. Только она не воду качает, а смерть. Оттуда — сюда, а отсюда, значит, — туда… Вот она нашего мертвяка и качнула, — хилависта вздохнул. — Ну, зато хоть ясно стало, почему у него сомборы нет.

– Почему?

– Да, какая тут сомбора… — Ташур поморщился. — Когда его такая штуковина прожевала… Тут не то, что от сомборы — от души ничего не останется.

– А… — Осси кивнула. — А потом, что с ним стало?

– С кем? С мертвецом?

– Да, нет. С Клесом этим.

– С Клесом? Ну, точно не знаю… Говорят, что пережил он и королеву свою, и страну, и до сих пор где-то бродит по миру живым и неприкаянным. Бродит, а обратно в Пределы эти дороги ему нет, потому как смерть его от него отступилась, а первое, что Хая сделала, когда он оттуда вернулся, так это штуковину эту у него отобрала, чтобы не ровен день… и велела куда-то запрятать… — Ташур помолчал, пошлепал губами и вздохнул: — Она, вот, спрятала, а ты, выходит, — нашла. Правильно все-таки говорят: подобное ищет подобное и всегда к нему тянется. А вы с ней ужасно похожи. Вот и замкнулся круг…

Хилависта умолк и замер, задумавшись, видимо, о сложных и непредсказуемых превратностях бытия. О неожиданных последствиях и невероятных совпадениях. О жизни и смерти, и тонкой эфемерной грани, что отделяет порой одно от другого. А, может, и еще о чем…

Молчала и Осси.

Опустилась на пол, и теперь сидела, привалившись к холодной мокрой стене, уставившись в одну точку, и молчала.

В свете новообретенного знания слишком многое надо было ей переварить и осознать. Слишком много надо было переоценить и переосмыслить. А это, господа мои добрые, требовало времени. Много времени…

Глава одиннадцатая

– Ну, вот что, — Осси поднялась. — Все, что ты мне рассказал, я поняла и приняла к сведению. Даже выводы кое-какие сделала… Так, что, в любом случае, спасибо тебе…

– Что значит «в любом случае»? — Вскинулся хилависта. — Я не понял… Ты что надумала?.. Ты же не оставишь себе это… эту?.. Ведь не оставишь? — Крик его сорвался на визг, а потом, так и вообще, в тихий и перепуганный шепот выродился. — Ты ведь не об этом говоришь? Не об этом, а?..

Казалось, еще немного и заплачет он, до того его такой поворот дел расстроил. Видно, и вправду пугала его эта психопомпа, и, видно искренне верил он и очень надеялся, что прислушается к его словам леди Кай. Прислушается и бросит здесь эту дрянь, а потом поспешит отсюда, унося ноги от греха и подальше… Очень ему этого, знаете ли, хотелось. Так сильно, что исхода другого он и не ждал уже, а потому…

– Не смей! — Он заорал так, что эхо, немного было задремавшее, вновь всколыхнулось и бросилось от стены до стены, выбивая мелкое крошево из старой и отсыревшей кладки. — Не позволю! Не дам!..

Заорал и осекся, наткнувшись на взгляд интессы. Обжигающе холодный и не оставляющий ни тени надежды. И столько в нем было силы и властной решимости, что застряли прямо в гортани у Ташура рвущиеся наружу слова и возражения, и так и застыл он, как громом сраженный, а потом, медленно, как подраненный пес, отполз в сторону и замер там, забившись в угол, тихо-тихо бормоча себе под нос что-то невнятное и неразборчивое.

– Мне надо. Извини… — тихо прошептала леди Кай и повернулась к сияющему в воздухе кокону. — Я должна знать. Мне очень надо…

Она медленно и осторожно — шаг за шагом — обошла вокруг Слезы. Примерно так же, как делала это в гробнице. И также как и тогда не почувствовала при этом ничего необычного.