Некромантка (СИ)

— Мама сказала оставить имя. Чтобы я не путался. Мне с ним всю жизнь жить, так зачем менять?

Имельда, соглашаясь, покивала. Наступила неловкая пауза. Имельда, еще не совсем отойдя от сна, не знала, что говорить и с чего начать. Мальчик молчал, кусая губы. Он не знал, что можно рассказывать. Девушка чувствовала, что он мечется внутри себя, не зная, как ему поступить. Она поднялась и подошла к тумбе, вытащила из нее письмо, сложенное в четверо.

— Держи, это твое. Ты потерял тогда.

Мальчишка приятно удивился и схватил письмо, развернул его, желая убедиться, что это именно оно, не подделка.

Имельда улыбнулась. Она наблюдала за ним, и на душе становилось как-то очень тепло и спокойно. Он был очень похож на Матильду. Голубые глаза и темные, почти черные волосы, лицо прямой симметричной формы и черты лица не грубые. Нос аккуратный и губы с маминой улыбкой — не широкие, как бывает часто у деревенских красавцев. Кем бы ни был его отец, но он точно ни был безродным пастухом. Девушка это чувствовала нутром.

— Спасибо. Я тогда страшно испугался. Письмо очень дорого мне. Последнее от нее.

— А второе твое имя?

— Янг. Это имя тети Пэми.

— Пэми?

— Она воспитывала меня всегда. Моя вторая мама.

— Это о ней Матильда упоминает в письме? — Мальчик уставился на Имельду. — Да, я прочла его. Пойми, ты так резко пришел ко мне, заявил, что ты сын моей матери и сбежал. Что мне оставалось? Конечно, я прочла его. Хотя яснее ничего не стало…

Они сидели на кровати, оба смотрели в пол, оба очень волновались.

— Какой она была? — вдруг спросил Митриш.

Имельда помедлила с ответом.

— Хорошим человеком, она дала мне столько…, а я… — Имельда помрачнела, встав с кровати. Походила туда-сюда и остановилась перед мальчиком в нескольких шагах.

— А как она… у… ну…

— Не хочу об этом сейчас, — непреклонно перебила девушка. — И не нужно тебе об этом знать. По крайней мере, не сейчас. И пообещай, что не будешь выяснять.

— Я и не… — мальчик сник, увидев смешливый взгляд девушки. — Как вы догадались?

Имельда улыбнулась уже более открыто.

— Это на лбу у тебя написано, да и все логично: ты хочешь знать, что случилось.

— Хочу.

— И я хочу.

— Так вы не знаете, как она умерла?

Имельда покачала головой.

— Знаю от чего, но почему… Это загадка для всех. Такая же загадка, почему она спрятала тебя и как она вообще смогла скрывать тебя все это время… — хлопнула себя по лбу, пытаясь успокоиться, из нее вырвался нервный смешок. — Это ж надо… Четырнадцать лет… Они ведь тогда уже были знакомы с отцом…

— Моим отцом?

— Нет, моим. Тимором. И я не знаю, его ли ты сын… Я не знаю ничего, Митриш. Такая запутанная ситуация. Ты знаешь, кто твой отец?

Мальчик покачал головой.

— Значит, смею предположить, отцы у нас с тобой разные. Иначе… я бы почувствовала, что они оба что-то скрывают, и они оба навещали бы тебя. Мой папа… он ни за что бы не бросил сына. Я уверена в этом.

Имельда снова стала ходить: ныло колено, и она хотела заглушить боль движением. На самом деле ей ничего не стоило почувствовать, что между Тимором и Митришем не было ни единой родственной ниточки, ни единой связи. Любой способный некромант смог бы сказать это. Ей просто хотелось как-то обелить родителей в глазах мальчика и в своих собственных.

— Очень странно, что мать ничего не сказала тебе обо мне… — она остановилась и обернулась к мальчику, посмотрела на него очень внимательно и снова отвернулась. Слишком тяжелое влияние. Она не могла выносить той энергии, что исходила от парня.

— Мама всегда говорила, что мне нужно быть осторожным и скрываться.

— Почему?

Мальчик пожал плечами.

— Она говорила, что во мне скрыта великая сила, которая людей может напугать и тогда мне придется очень туго.

Имельда хмыкнула, ведь мальчик был прав. В нем действительно было что-то очень сильное, тяжелое и тугое. Словно он был средоточием нескольких душ… таких сильных эманаций она никогда не чувствовала от одного человека.

Но вот проверить этого Имельда не могла, точнее могла, но боялась. После обморока у скамьи. Она всего лишь пыталась взглянуть на его ауру, но наткнулась на такое мощное природное сопротивление, что просто не выдержала.

Это не была искусственная пелена, как у нее, например, скрывающая сущность. Нет, это было нечто, что назвали бы «закрылся в себе» или «не пускает никого в душу». Мальчик сам по себе поставил заслон, не давая никому увидеть, что творится у него внутри. И, возможно, это к лучшему. Маги с мощными данными встречаются, хоть и реже, чем обычные, а вот скрывающая мощная пелена — это примета весьма заметная. Такие заслоны Имельда встречала, но всегда легко могла смотреть как бы сквозь них, а здесь… даже просто смотреть на защиту это мальчугана было трудно. Хорошо, что это не искусственная защита, иначе к Митришу возникло бы много вопросов. Знала ли об этом ее мать? Да, наверно знала.

Скорее всего, это она и научила мальчика скрываться, но что же он прячет, что умеет?

— Почему ты пошел именно в некроманты? Так сказала Матильда?

— Потому что она была некромантом… И она говорила, что есть другие хорошие маги, которые смогут мне помочь…