Некроманты, алхимики и все остальные

Ничего опасного в таком налете не было. Для тех, кто годами ходит по этому маршруту. Новички, конечно, пугаются. Но, чтобы отразить атаку, достаточно трех-четырех залпов из луков и арбалетов. А из пращи даже целиться особенно не надо – просто взорвать пару голышей в самой стае…

На короткой стоянке у колодезной колонны, украшенной множеством предупреждающих барельефов, Нирина заглянула вниз. И наткнулась на суровый, встревоженный взгляд очнувшегося пассажира. Глаза у него желто-карие, невольно отметила женщина. И очень гневные. Приподнявшись на локте, он пытался поудобнее устроить сомлевшего мальчишку.

– Да как вы посмели, – шипел он на хорошем дворцовом аланийском, – довести его до такого состояния!

Действительно заботится о парнишке. Точно, учитель. И весьма ревностный.

– Здесь вам не дворец, шаер Рилисэ, – швырнув мужчине чистую рубашку, так же тихо прошипела караванщица на просторечном. – Думать надо было головой, готовясь к путешествию, и не доводить себя до полусмерти укрепляющими эликсирами. И я вам не прислуга посторонних детей выхаживать. Мое дело – доставить куда надо кого попросят.

Мужчина сник, перевернулся на живот с тихим стоном и уткнулся взглядом как раз в колени женщины, снявшей для разнообразия даже юбку и оставшейся только в тонкой нижней палетте.

Подавив желание гневно вышвырнуть человека на черепитчатое пекло глинистой пустыни, караванщица только недовольно поджала губы.

– Очнется ваш мальчишка, только отпаивайте. В конце концов, он для вас ту же услугу оказывал. Устал за ночь.

Пассажир отвел взгляд с видом побитого шакала:

– Со всем уважением, мы никогда не сможем расплатиться за вашу доброту. Примите нижайшие извинения, шаери?..

– Вирин, Нирина Вирин. Принимаю. А насчет оплаты… мне компенсируют. И оставьте этикет, мы довольно далеко от дворцов находимся.

Поставив перед гостем глиняную тарелку с лепешками и флягу подсоленной воды, добавила:

– Вечером будет горячее. И разговор о вашей дороге. Отдыхайте. Пустынная ночевка послезавтра… – Рожок Релата разнес по стоянке переливчатую мелодию. – Пора отправляться.

И она выбралась из душного, жаркого подполья, задумавшись: а понял ли он из нескольких коротких фраз, что именно ожидает его вскоре?

Рутина она рутина и есть, даже если это путешествие. Особенно если долгая дорога по насквозь знакомым местам. Солнце, золотые пески, жара, раздраженная стража, нелепые досмотры… И только первое доставляет радость.

А вот торговые традиции – наиважнейшее дело. И тихие, неторопливые разговоры у огня, обмен новостями, знакомства и встречи – неотъемлемая часть путешествия. Вот потому Нирина, сидя у вечернего костра на караванной площади оазиса Нари, неспешно тянула вторую кружку легкого, ароматного чая и не торопилась к своему фургону. Не стоит нарушать вековых обычаев. На сей раз на ночевке встретились три каравана, и Старшие, опытнейшие и богатейшие, собравшись, грелись в круге алого света, отбрасываемого пламенем, и обменивались новостями. Разговор тянулся долго, зажигающиеся на черном бархате неба звезды отмечали движущуюся к новому утру ночь.

Почему вновь подешевел морийский жемчуг, с каких пор так возросли продажи эльфийского шелка, где сейчас находится глава Ронийской Торговой Гильдии и о чем договорились Великий князь и геронийский банковский дом Бейгъерр…

Длиннобородый старик, старший каравана, идущего старой восточной дорогой, в Перани Кимир, где добывали соль со дна высохшего пару сотен лет назад озера, заметил, возвращая разговор, обежавший полмира, в пустыню:

– А в Алани, судя по слухам, беспокойно. Династии меняются…

– Да они там раз в десять лет меняются, – пробормотал Релат, – не успеваем отслеживать…

Полуголый, с грудью, перетянутой десятком кожаных ремней, инсолиец Синиз, немного знакомый караванщице по паре совместных путешествий, скривил полные губы:

– Так что же, товаров не будет?

– Ну почему, – рассудительно продолжил старик, – будет, но меньше. И другой.

– Хо, – раздраженно фыркнул инсолиец, – мои контракты!

– Хочешь жить – выкручивайся, – философски отметил Релат. – Со всем уважением. Доброй ночи.

Он встал, кивнул и направился к своему фургону, стягивая на ходу верхнюю тунику. Ему вослед понеслись пожелания хорошей дороги. Нирина приняла еще одну кружку чая, вдохнула ароматный дым. Прикрыв глаза, вслушалась в далекий вой шакалов, шелест листвы, треск костра… Вздрогнула, когда разливавший чай узкоглазый кочевник-перани спросил:

– Ваши дела, шаери, великолепны, я слышал?

Выпрямив спину, женщина задумчиво кивнула. Вот сколько лет ее приглашают к большому костру, а раздражающе покровительственных интонаций ни один собеседник удержать не может.

– Отлично… Шаер Аранэ?

Тот одернул расшитый золотом кафтан и расчетливо прищурил глаза. На миг в свете костра он стал похож на хищного идола – из тех, которым поклоняются дикари из старых развалин.

– Да.

– Вас будет ждать мастер Синиэ, у него есть кое-что, что меня не заинтересовало…