Некроманты-криминалисты

— Юджин, дай мне месяц, ты нужен нашим детям, — умоляющим голосом попросила она. — Я не переживу, если стану причиной твоей смерти. Ты хочешь, чтобы они остались сиротами? Мы столько лет ждали!

— Мам, мы уже взрослые, — всхлипнул Анисим.

— Но все равно дети, — впервые рассмеялась она, заставив и нас улыбаться. — Мне нужно отдохнуть, — она подошла к решетке, и сама закрыла за слугами дверь, защелкнув автоматически закрывающийся замок. — А вы должны слушать папу! Вы не представляете, мои любимые, как я по вам скучала, и я не позволю какой-то твари отнять вас у меня!

— И не надо, — усмехнулась я. — Потому что нас всех сожрет Огниир Бенгалович, если завтра с утра мы не положим ему на стол отчет.

— Вы идите, а я еще посижу здесь, — попросил Юджин Таро. — Я приказал накрыть обед в столовой. Буду вас ждать.

Глава 24

Наконец-то, горячая ванна. Отмыть этот въевшееся трупное амбре и запах нежити.

Сразу после того, как мы вернулись из темницы, Анисим отправился к себе, а мы с Аланом — в его покои. Никто нам слова не сказал, не дети уже. Отдала служанке дорожный костюм для стирки, оставшись в рубашке Алана. Задницу прикрыла и даже бедра чуть-чуть. Позвонила домой, попросила служанку привезти запасную одежду, а то я как сиротка, круглый год в одном и том же.

Слуги замка, приставленные к Алану, приготовили нам купальню.

Кстати, Алан вообще не понимал, почему посторонние люди ползают по его комнате, и вообще ведут себя, как будто тут живут. Пришлось объяснить, что его супружница ни разу в жизни ни веников, ни тряпок в руках не держала, и пуговицы на рубашках пришивать не умеет.

Не повезло ему…

Прелюдия началась еще под душем, когда мы смывали с себя запашок наших приключений, намыливая и лаская друг друга, а после погрузились в джакузи — в огромную ванну с пузырьками и приятно бьющимися в тело струйками воды, жадно и жарко целуясь. Алан пристроился рядом, я прижалась к нему всем телом. Как бы ласкать его гордость я еще не привыкла, жар приливал к щекам, и я пыталась стыдливо обойтись пока без откровенного домогательства. На какое-то мгновение мы остановились. Чтобы просто полежать, почувствовать близость. Я таяла, как ванильное мороженное на горячей сковородке, наслаждаясь безумно приятным прикосновением сильных рук к моей груди и твердым грозным оружием, этой самой гордостью, прижатым к моему бедру.

И этот момент был последний, что я запомнила. Меня вдруг вырубило. Кажется, я только смежила веки, позволив слабости завладеть моим телом.

Я проснулась оттого, что мне стало холодно. Вода в ванне остыла. А Алан, закинув на меня ногу, сладко дрых на моем плече, продолжая обнимать во сне. Его дружок дрых вместе с хозяином, мягонький и расслабившийся, не отведав моего шикарного голого тела.

С минуту таращилась, вспоминая, как далеко мы зашли и на чем остановились.

Ну, это уже ни в какие ворота не лезет!

— Алан! — растолкала я его. — Проснись и пой, у тебя женщина под боком!

Алан открыл глаза и в изумлении уставился на меня.

— Пипец! Прости, родная! — он смущенно покраснел, как красна невинна девица, которой предложили согрешить, не позвав замуж.

— Ну уж нет! — отстранилась я, когда он потянулся ко мне. — Я замерзла и хочу в кроватку, — меня разобрал смех. — Мне сейчас теплое одеяло и горячий напиток не помешает.

— Сейчас согреемся, — Алан вылез из ванны, легко поднял меня на руки, а я для порядка пискнула, доверчиво склонившись на его плечо.

Его упругое тело, его мгновенно проснувшееся мужское орудие, да весь вид моего плечистого и сильного мужчины привел меня в трепет и сладко заныло внизу живота еще до того, как он уложил меня на кровать и навис надо мной. Его твердые упругие мышцы перекатывались под моими ладонями, ноги крепко обхватили мои бедра. Он нежно прошелся губами по моей шее и груди, а потом страстно впился в мои губы, а его рука скользнула меж бедер, заставляя меня выгнуться и застонать.

Он знал, где у меня чувствительные точки.

Крышу сорвало, меж ног стало влажно.

И когда он вошел в меня своим бронебойным орудием, все ворота были открыты, а петли смазаны. Я только охала и повизгивала, отпуская рвущиеся из чрева сладострастные стоны, когда он неутомимо долбил моих бабочек, разлетающихся по всему телу яркими вспышками и сладкими судорогами, и выгибалась навстречу, чтобы попадание было максимально глубоким и прицельно точным.

В какой-то момент по телу пробежала дрожь — я оказалась в раю. Все бабочки взлетели разом, заполнив сознание, мозг взорвался от переизбытка наслаждения, а я полетела с бабочками в невесомости в огромном океане благодати — и дышала ею, пила ее, задыхалась от счастья, содрогаясь от импульсов, пока ум рвался в небо с одной мыслью: «Господи, какой мужик мне достался!»

А потом мир потихоньку начал возвращаться…

Я обнаружила себя на кровати с Аланом на мне. Оба мы, с мокрыми телами, в объятиях друг друга, вспотели и разгорячились. Я чувствовала, как, замедляясь, бьется его сердце, и расслабляются мышцы.