Некроманты любят сыр (СИ)

Кое-что из их разговора я, конечно, поймала, но хотелось бы подтверждения собственным догадкам. Звено за звеном я восстанавливала цепочку событий. Ну или хотя бы направление логики его милости Черного ужаса, то есть некроса. Впрочем, в последнем разница невелика — вон Лоран по итогу какой сговорчивый сделался. Надо полагать, ужасному концу он все же предпочитает бесконечное ужасание.

Дэмис Элройен отвечал не то чтобы как на духу, но большей частью вполне удовлетворительно. Итак, примерно на середине нашего спуска, в моем понимании вырисовывалась следующая картина.

Беспорядки в городке устроили здраводары — и это подтвержденный факт. Они не стремились скрываться или отрицать вину. Наоборот, яростно пропагандировали собственное мировоззрение, призывая остальных одуматься и в кратчайшие сроки пересмотреть взгляды на жизнь. Фанатики, как назвал их дин Элройен, и взять с них особо было нечего.

— Понимаешь, Алеста, — ловко перепрыгивая через торчащие из земли корни, говорил он, — есть очень внушаемые люди, критичное мышление которых спокойно себе дремлет на задворках сознания, почти не подавая признаков жизни. Если такие люди попадают под влияние опытных и сильных лидеров, то со временем мы получаем идеологически обработанных последователей имени кого и чего угодно, в зависимости от целей тех самых лидеров.

В общем и целом я понимала, но уж больно сложно формулировал мысли мой шикарно образованный лорд… начальник! Да, лорд-начальник.

— То есть вы о том, что все виновные оказались обычными исполнителями чужой воли? И наказывать их, все равно что переложить ответственность с некроманта на поднятых им зомбяков.

— Именно об этом! В архивных записях службы порядка сохранились протоколы допросов — что сказать, вот те зомби они и есть.

— Вы и архивы поднять успели? — изумилась я.

— Ну мне стало интересно, вдруг бы удалось найти какие-нибудь упоминания, которые позволили бы выйти на их лидеров. Надо же было хотя бы попытаться помочь Геллеру, — тоном само собой разумеющегося произнес Дэмис Элройен.

Кстати, о Геллере. Теперь мне было известно, что особняк, в котором я столь вероломно пыталась то латы пощупать, то дверной молоточек поковырять, а то и вовсе приложила руку к беспорядкам в кладовке со снедью, принадлежал именно фон Майертонам.

Со всеми вытекающими.

Да, осознание, что проживаю не просто в доме с приведениями, а в эпицентре некогда произошедшей трагедии с кучей трупов на исходе ночи, воодушевления не добавляло. Даже и не знаю, как теперь вообще смогу там уснуть. И пусть я некромант, но… но и женщина в некотором роде, причем вполне себе юная. Так что нет, мне не стыдно за собственную впечатлительность и живое воображение.

Кажется, последнее настолько меня захватило, что неожиданно оказалось облечено в слова. Во всяком случае дин Элройен неожиданно остановился и обернулся, смерил меня изучающим взглядом. Тем самым, кладбищенским. В смысле, как тогда на кладбище, когда я от Ивара отмахаться пыталась. А потом вновь с улыбкой потрепал меня по волосам и ответил, продолжив спуск:

— Не волнуйся, в этом доме тебе опасаться нечего. Да и следы на ту сторону я давно зачистил. В крайнем случае, так и быть — готов взять на себя борьбу с твоей впечатлительностью… юная, хм, женщина.

После таких слов я закономерно споткнулась и едва не повисла на идущем чуть впереди лорде-издевателе. Лишь чудом избежав еще большей неловкости, поймала равновесие и сдавленно уточнила:

— Классическими методами бороться планируете? Ну там, особо реалистичные иллюзии, свежеподнятое пособие и прочий методический материал?

Почему-то на этот раз дин Элройен промолчал, только как-то странно взглянул на меня искоса через плечо. Да и вообще долго еще потом молчал. Так мы и шагали, каждый думая о своем.

Получается, Геллера и всю его семью, включая самых близких и верных слуг, отравили как главный источник зла по мнению совершенно спятивших здраводаров.

В это было трудно поверить, ведь самое страшное, что я видела в Либерте с участием последних — это почти дружеские перебранки, когда приверженцы разных взглядов дразнили друг друга и всячески подтрунивали. Нечто вроде: «иди жуй свой укроп, а в мою тарелку не лезь» или «будет мне еще потрохаглот рассказывать, как здоровье беречь» — выглядело скорее как препирательства старых соседей, давно знающих привычки другого, но неизменно напоминающих об их несовершенстве. А вот так, совершенно злодейски, загубить столько жизней, навлечь на город беду — это ж надо было догадаться в фиолетовом секторе устроить фуршет для нежити! Нет, это выше моего понимания.