Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов

Отдыхают люди… Люди пришли сюда по чьим-то стопам, хорошо зная, что́ ожидает их здесь. Они оставили близких, родные дома, привычную жизнь, мирный труд или ратную славу – все, чем жили испокон веков их предки. Они отреклись от всего этого и пришли сюда, как и их предшественники, повинуясь безмолвному, но громогласному зову, который однажды случайно сорвался с уст мудрейшего, вспорхнул с поверхности древнего свитка или возник в ночном видении. Они проникли в бескрайние пески, поднялись на ледяные горы, переплыли необъятные моря в поисках того, что могло оказаться всего лишь вымыслом торговцев или лихорадочным бредом. Но их безумная жажда овладеть тайным всегда была сильнее здравых наставлений мудрых, и они продолжают свой путь в поисках, невзирая на лишения, трудности и опасности, не боясь взглянуть в лицо смерти. Ночь – время отдыха телесного и полета души, время грез о вожделенном неведомом, время, когда в наслаждающемся передышкой разуме крепнет решимость продолжать избранный путь.

Отдых людей глубок и спокоен, ибо здесь у них нет врагов среди живых существ, к тому же недремлющие дозорные и верные псы чутко стерегут его. Тьма и тишина окутывают спящих путников, погружая их, может быть, в тот самый мир, который они стремятся отыскать. Тишина…

Но стоит вслушаться в эту самую тишину и вглядеться в эту самую тьму, вспомнив прошедшие сквозь века легенды, которые рассказывали им провожавшие их в эту дорогу, как ночь предстает совсем в другом обличье. Словно из небесных и земных глубин начинает проступать что-то, поражающее воображение и не поддающееся осмыслению, повергающее в ужас и сковывающее неодолимым оцепенением безнадежности все попытки противостоять ему.

Сгустившаяся темнота поглощает знакомые правильные очертания, и в ней начинает угадываться нечто смутное, колышущееся и извивающееся, безмолвно подкрадывающееся со всех сторон и неуловимо исчезающее при попытке приблизиться к нему. Сияние же, исходящее от песка, становится вдруг совершенно явственным, волнуясь и танцуя, словно языки пламени.

На темном небосводе вместо великолепных сказочных картин появляются страшные обличья и очертания невиданных чудовищ, явившихся, должно быть, из самых глубин бездонного провала ужаса, которые каждый миг меняют свои оскалы и формы, причем бесчисленные новые никогда не повторяют ни одного из предыдущих, поражая буйством уродливой фантазии создающего их Дьявола. Звезды же, словно их многочисленные глаза, холодные и мертвые, взирают сонно и бесстрастно и в то же время безудержно алчно и кровожадно. Месяц предательски играет светом и тенью, ярко освещая открытые пространства, между которыми таятся совершенно темные укрытия, в которых призрачно движутся неясные тени. Жуткие небесные видения сковывают и парализуют, и невозможно оторвать взгляд от этого неистового кружения духов, которое проникает в самые глубины разума, лишая его всякой способности противиться и заставить тело стряхнуть эти удушающие оковы. Разгулявшиеся в небесах демоны подхватывают и уносят в ужасающие бездны пустоты, из которых нет возврата в этот мир, ведущие лишь в мир безумия. Видения, наполняющие его, вгрызаются глубоко в сознание, оставаясь в нем навсегда черными язвами, делая бессонными все ночи оставшейся жизни. Образы, родившиеся из них, переживают века в страшных легендах, глубоко вбитых в древние камни и память народов, обитающих в укромных уголках.