Некровные узы

Я опустилась в прохладное сиденье и, нервно потянув рукава голубого свитера вниз, спрятала в них ладони. Несмотря на тёплую нью-йоркскую осень, меня колотила дрожь. Мне необходимо как можно скорее прийти в себя, чтобы папа не увидел меня напуганной и растерянной.

Резкий звонок, разорвавший тишину помещения, заставил вздрогнуть и вскинуть голову. Дверь с противоположной стороны комнаты распахнулась, и за ней появился отец в сопровождении надзирателя. Глаза обожгла влага. Одетый в оранжевую робу исправительных учреждений, папа осунулся и будто бы постарел лет на пять; под глазами залегли тёмные круги, обычно стильно уложенные седые волосы теперь были коротко острижены. Но когда наши взгляды встретились, его потерянное лицо просветлело. Мне хотелось броситься к нему на шею и обнять, но женщина, ранее проводившая досмотр, предупредила, что это запрещено.

Охранник подвёл отца к креслу и жестом показал ему садиться. Вытянув перед собой руки, по-прежнему закованные в наручники, он слегка коснулся моих пальцев.

— Чудесно выглядишь, дочка. С каждым днём всё больше становишься похожей на маму. Как ты, моя хорошая?

— Всё нормально, пап, — мой голос предательски дрогнул. Я запретила себе плакать перед ним, но эмоции никак не хотели возвращаться под контроль рассудка. Хотелось безудержно рыдать от осознания того, что в течение пятнадцати лет мы будем видеться только так: без возможности как следует обняться и поговорить по душам. — Вас... плохо кормят? Ты похудел.

Сеть тонких длинных морщин разбежалась в уголках глаз отца, и он тепло улыбнулся.

— Кормят здесь прекрасно, милая. Я обожаю местные завтраки. Они почти такие же, как в том отеле в Бад-Рагац, помнишь?

Мой милый папа. Даже находясь в тюрьме, пытается меня подбодрить.

— Чем ты занимаешься здесь целыми днями? Может быть, тебе принести книги? Или что-то ещё? Только скажи.

Отец покачал головой.

— Здесь неплохая библиотека, милая. К тому же почитать я могу лишь перед сном. Днём я работаю в прачечной. Тюрьма обслуживает общежития нескольких местных колледжей и больниц, обрабатывая их бельё. Я занимаюсь его приёмкой. Не волнуйся, — он слегка сжал мою руку, — работа не тяжёлая, по восемь часов в день с перерывом на обед. Это лучше, чем сутки напролёт смотреть в потолок камеры.

Мысль о том, что мой невероятно умный и талантливый отец, большую часть жизни проработавший судьёй, занимается стиркой чужого белья, вызывало во мне стойкое неприятие. Никто из нас не будет прежним после того, что произошло.

— А как ты, милая? — лицо отца стало серьёзным и встревоженным. — Ты... живёшь у...— он запнулся, — Алекса?

При упоминании его имени, в груди потеплело. Улыбнувшись, я кивнула.

— Да, пап. У него замечательный дом. И это благодаря ему я смогла увидеть тебя так рано. Я даже не просила его об этом, представляешь?

Отец оставался настороженным.

— Как он к тебе относится, милая?

— Прекрасно, — заверила я. Разумеется, я не собиралась рассказывать ему об отношениях с Алексом на первом же свидании, понимая, что наш союз далёк от того, чего любящий отец желал бы своей дочери. — Так как наше имущество ещё под арестом, Алекс выделил мне водителя, Эйба, чтобы ездить в университет. Я не нуждаюсь в деньгах. Он присылает бешеные суммы мне на карту... — смутившись тем, что отец мог заподозрить меня в злоупотреблении расположением опекуна, я поспешила пояснить: — Но ты не думай, я стараюсь их не тратить. Я нашла подработку в кафе... всего три раза в неделю, но платят неплохо, особенно с чаевыми.

Отец, слушавший меня внимательно всё это время, нахмурился.

— Из-за меня тебе пришлось пойти на работу...

— Мне совсем это несложно, пап. Алекс был против того, чтобы я работала, но я настояла, потому что не хотела сидеть у него на шее. Он, действительно, хорошо заботится обо мне, поэтому ты можешь не волноваться.

Переведя дух, я заглянула в его голубые глаза.

— Но как так получилось, что я о нём ничего не знала? Ты столько рассказывал мне о маме, но никогда не упоминал, что у неё был сводный брат. И даже не один.

Лицо отца болезненно дёрнулось.

— Алекс никогда не был близок нашей семье, милая. Неудивительно, что он не появлялся всё это время. Я до сих пор недоумеваю, почему твоя мать выбрала опекуном именно его. Они почти не общались.

— Может быть, потому что никого ближе у неё не было, — напомнила я. — У нас нет родственников, пап. Нет слов, чтобы объяснить, как я была потеряна и напугана, когда покинула зал суда. Дом арестован, ни машины, ни денег. Алекс буквально спас меня.

— Милая, я рад, что вы с ним поладили... но, поверь, если бы это было в моих силах, я бы никогда не оставил тебя с ним наедине. Алекс Мерфи... неоднозначный человек, милая, — папа понизил голос, — он сидел в тюрьме.

От этих слов горло сдавило тисками шока.

— В тюрьме? Но… за что? — мысли метались как сумасшедшие, а губы с трудом оформляли мысли в слова. Алекс сидел в тюрьме? Это великолепный мужчина? — Он... он не преступник… он занимается благотворительностью... его уважают…