Нексус Эрдманна

Что-то произошло в голове Генри, как раз когда он находился посреди гостиной своей крошечной квартирки в Доме престарелых Святого Себастьяна.

Он замер, пораженный. Это ощущалось, как нащупывающее прикосновение, призрачный палец внутри его мозга. Изумление тут же переросло в страх. Неужто с ним приключился удар? Когда тебе девяносто, все возможно. Но чувствовал он себя отлично, гораздо лучше, чем несколько дней назад…

— Доктор Эрдманн?

— Я здесь, — Генри проковылял к двери и открыл ее. На Керри был вишнево-красный свитер, к шляпке прицепился опавший оранжевый лист, а глаза прикрывали большие солнцезащитные очки. Приятная девушка с гладкой кожей и бронзовой шевелюрой, такая… светящаяся. А на улице моросит дождик. Генри протянул руку и осторожно снял очки с ее носа. Подбитый левый глаз Керри совершенно заплыл, так что ни радужки, ни зрачка не было видно.

— Ну, ублюдок! — с чувством произнес Генри.

«А вот Генри и Керри идут через холл к лифту», — подумала Эвелин Кренчнотид. Она помахала им, не вставая с кресла, дверь ее комнаты была, как обычно, широко раскрыта, но эти двое, занятые беседой, ее не заметили. Она попыталась подслушать разговор, но тут как раз послышался рев очередного самолета, взлетающего с летного поля аэропорта. Маршрут этих докучливых воздушных машин проходил слишком близко к Св. Себастьяну! А с другой стороны, если бы не данное обстоятельство, жилье в этом районе стоило бы гораздо дороже и Эвелин не смогла бы здесь поселиться. Надо всегда видеть светлую сторону вещей!

Поскольку сегодня вторник и сейчас полдень, то Керри и Генри, без сомнения, направляются в колледж. Генри так чудесно сохранился и до сих пор ведет активную жизнь — никогда не догадаешься о его настоящем возрасте, это точно. У него даже все волосы сохранились! Хотя куртка для сентября легковата, и от влаги она не защищает. Генри может простудиться. Надо будет поговорить с Керри. И с чего это Керри носит солнечные очки, когда на улице дождик?

Однако если Эвелин сейчас же не возьмется за телефон, она опоздает! А люди ждут ее! Они надеются на нее! Эвелин набрала первый номер и услышала, как зазвонил аппарат этажом ниже.

— Боб? Это Эвелин. Скажи, дорогой, как твое давление сегодня?

— В порядке, — ответил Боб Донован.

— Ты уверен? Твой голос звучит немного раздраженно, дорогуша.

— Все в порядке, Эвелин. Просто я занят.

— И чем же?

— Просто занят.

— Хорошо, когда у человека есть дело! Ты идешь сегодня вечером на собрание?

— Не зна…

— Тебе надо сходить. Тебе обязательно надо сходить. Для людей нашего возраста очень важно нагружать интеллект!

— Пожалуй, схожу, — пробурчал Боб.

— Обязательно, но сначала скажи, как твоя внучка справилась…

Он повесил трубку. Похоже, действительно очень раздражен. Может, у него запор? Эвелин могла бы порекомендовать прекрасное средство.

Следующий звонок вызвал более сердечный отклик. Джина Мартинелли, как всегда, пришла в восторг от выказанного Эвелин внимания. Она тут же информировала Эвелин о состоянии своего артрита, подагры и диабета, доложила о проблемах сына, страдающего избыточным весом, и о выкидыше у приемной дочери жены второго сына; и все это пересыпалось цитатами из Библии («…пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов»).[3] Она ответила на все вопросы Эвелин, записала все ее рекомендации и…

— Эвелин? — спросила Джина. — Ты меня слушаешь?

— Да, я… — Эвелин впала в молчание, и это было событием столь беспрецедентным, что Джина в панике воскликнула:

— Нажми кнопку тревожного вызова!

— Нет-нет, со мной все в порядке, я… я просто кое о чем вспоминала.

— Вспоминала? Что?

Но Эвелин сама не знала. Если говорить строго, это не было воспоминанием, это было… ну, некое чувство, неопределенное, но сильное ощущение.

— Эвелин?

— Я слушаю!

— Господь решает, когда призвать нас к Себе, и я надеюсь, что твое время еще не настало. Ты слышала про Анну Чернову? Знаменитая балерина с четвертого этажа? Прошлым вечером она упала и сломала ногу, пришлось госпитализировать.

— Не может быть!

— Увы, так не повезло бедняжке. Ей сказали, что это только временно, пока состояние не стабилизируется, ноты-то понимаешь, что это значит.

Она понимала. Как и все они. Сначала лазарет, затем еще выше, на седьмой этаж, где у тебя уже никогда не будет своей личной, пусть даже маленькой комнатки, а потом, рано или поздно, — в палаты на восьмом или девятом под присмотр сиделок. Лучше уйти быстро и чисто, как Джек Фуллер в прошлом месяце. Но Эвелин не желала позволять себе таких мыслей! Очень важно сохранять позитивный подход!

Джина говорила:

— Анна держится молодцом, как я слышала. Господь никогда не посылает человеку больше испытаний, чем тот сможет выдержать.

Насчет этого Эвелин не была уверена, но спорить с Джиной, убежденной, что с Господом у нее установлена прямая телефонная связь, занятие неблагодарное.

Эвелин просто ответила: