Нектар небес

– Одна, но … но тут дядька лежит, – слышу немного странный и заставляющий взволноваться ответ.

– Что за дядька? – с напряжением в голосе спрашиваю я.

– Он меня проверял, а потом … потом упал. Когда громыхнуло и свет погас.

Кажется, я начинаю понимать. Это, наверное, та «тушка», которая проверяла и меня, а потом пошла проверять «Пышь». В очередной раз слышу всхлипы.

– Где он лежит? – пытаюсь выяснить подробности.

– У входа, – снова всхлипы.

Ясно, надо что-то делать. Аккуратно, на полусогнутых ногах иду вдоль выбитого окна. Под ногами хрустит битое стекло. Убираю мокрые волосы со лба. Дохожу до дверного проема и вижу через него внутри комнаты ноги охранника. Протягиваю руку, дергаю за штанину, понимая при этом, что так просто в чувства его не приведешь. Возможно, серьезно ранен. Идти в комнату бессмысленно, там слишком темно. Буду вытаскивать в коридор. От «Пышь», похоже, толку мало. Значит сама. Берусь за ноги. Не очень вежливо, конечно, по отношению к взрослому человеку, но с учетом обстоятельств, надеюсь, он меня простит. Начинаю тянуть. Здоровый дядька, да еще в «бронике». Кое-как выволакиваю тело в центр коридора смотря на ноги. Ф-у-у-х! Выдыхаю.

– Мах, выходи! – говорю я.

Внимательно осматриваю тело, насколько это возможно при скудном освещении аварийных ламп. Ноги, живот, грудь, плечи… В ужасе отшатываюсь назад. Отдергивая голову в сторону, до боли закусываю запястье правой руки и загораживаю пальцами левой глаза и, вдобавок, на мгновение крепко их зажмуриваю. Открываю глаза, глубоко дышу носом и высоко поднимаю подбородок сдерживая рвотные позывы.

У тела нет головы.

От того места где она должна находится тянется темная полоса в комнату. Кровь. Значит, голова, вероятно, где-то внутри. Ф-у-у! Проверять не хочется. Рвотные позывы все-таки удалось сдержать. Глубокое дыхание позволяет успокоиться, насколько это сейчас вообще возможно. Перевожу взгляд на дверной проем. С правой стороны внизу на темном фоне дверного проема вижу белый полукруг, на нем мигающий глаз. «Пышь», «освобожденная из заточения» моими стараниями, собирается выйти на волю. Полукруг с одним глазом превращается в круг с двумя глазами, а затем целиком в девушку с мокрыми, как у меня, волосами, заплаканными не как у меня глазами, распухшим от слез носом и такой же, как и у меня, одежде и обуви. Все это мне удается различить даже при таком скудном освещении. Значит ее то же не забраковали, раз уж она оказалась в соседней со мной комнате в одежде для скилпов, – с грустью рассуждаю я.

– С-с-спасибо, – бубнит дрожащим голосом «Пышь».

– Пожалуйста, – отвечаю я.

Так. Что делать теперь? Как говорит дед: оружие – твой самый лучший и преданный друг. Вновь осматриваю мертвое тело, старательно избегая переводить взгляд на верхнюю его часть. Нашла! К правому бедру пристегнута кобура с пистолетом, к левому – ножны с ножом. На правом плече замечаю темного цвета устройство очень похожее на рацию. Связь не менее важна, чем оружие, – говорил папа. Но сначала, все-таки оружие, – решаю я. Брать чужое – плохо, да еще снимать с мертвеца, но выбирать не приходится. Встаю на левое колено перед погибшим. Сжимаю губы, стискиваю зубы и вытаскиваю пистолет – Бац! – он пристегнут вьющимся, как у телефона, проводом с застежкой «карабин» на конце. Кое-как отстегнув застежку соображаю, что мне некуда засунуть оружие – в одежде нет карманов, а под ней я голая. Чувствуя себя полнейшей дурой, вновь пристегиваю пистолет к «карабину», вкладываю «ствол» обратно в кобуру, которую снимаю с тела погибшего и пристегиваю к своему правому бедру. Рассматриваю нож. Он так же пристегнут к ножнам, как и пистолет к кобуре.

– Ты что делаешь? – спрашивает «Пышь», судя по голосу, то же уже немного успокоившаяся.

– Вооружаюсь, – коротко отвечаю я. Она разве не понимает, что без оружия нам конец!? Возможно, нам и с ним конец, но его наличие повышает наши шансы выжить!

Не надо жадничать, – думаю я. – У «Пышь» то же должно быть оружие. Снимаю ножны с ножом вслед за кобурой с пистолетом с тела покойника.

– На, возьми нож, – предлагаю я девушке и протягиваю ей оружие в ножнах рукоятью вперед.

– Не-е, спасибо, – отвечает она мотая головой из стороны в сторону. – Я эти спецназовские ножи ненавижу, может ими уже людям горла резали! И пистолеты то же! Может из них кому-то в головы стреляли!

О как! Об этом я, честно говоря, не подумала, – удивляюсь я аргументации девушки. – Какие мы нежные и чувствительные! Ладно, не хочешь как хочешь. Настаивать не буду.

Но я-то не такая нежная и чувствительная и поэтому, встаю с колена на ноги и точно таким же образом, вешаю ножны с ножом, как до этого поступила с кобурой и пистолетом, на бедро. Только теперь на левую.

– А вот это я возьму! – неожиданно радостно сообщает «Пышь» и, встав на колени перед мертвым телом с противоположной от меня стороны, вытаскивает ярко-красного цвета баллончик с перцовым газом из чехла на ремне «тушки». – Из него уж точно никого не убили!