Нектэрия

— Максимилиан, мне нужно с тобой поговорить. И с тобой тоже Николас.

Я оцепенела. Судя по окаменевшему выражению лица Макса, он понял, о чём будет разговор. Но я то не могла понять, что такого мог совершить Макс, чтобы с ним разговаривали таким тоном. Он нашёл меня, и в целости и сохранности доставил на Форум. Дейм должен радоваться, а он просто пылал от негодования. Это было не справедливо, и я решила вступиться за Макса и Ником.

— Дейм, — как можно мягче сказала я, — если бы не Макс с Ником, я ни за что в жизни не добралась сюда живой и здоровой. Только благодаря им, я здесь, — я постаралась подчеркнуть «благодаря им».

Дейм посмотрел на меня и сказал:

— Лана, я это знаю, но у нас есть и другие вопросы, которые необходимо обсудить, — и, посмотрев на Макса, продолжил, — Ведь так?

Макс кивнул, и вместе с Ником направился к дверям. Я осталась одна. Стоя возле окна, я пыталась проанализировать произошедшее за последнюю неделю, и понять причину недовольства Дейма, но так ничего и не поняв, решила принять душ.

Когда я вышла из душа, Анна была уже в комнате, но вела она себя нервно, как будто к чему прислушиваясь. Не дождавшись, пока я закончу ужинать, она извинилась и ушла, оставив меня одну. Её нервозность передалась и мне. Я не находила себе место, и мерила комнату шагами, но в конце концов усталость последних дней взяла верх, и я легла в кровать. Незаметно для себя, я уснула.

Такого мне ещё никогда не снилось. Я была в каком-то здании, или лабиринте, и блуждая, пыталась найти что-то. Что я искала, я не могла понять, но проходя комнату за комнатой, этаж за этажом, и не находила никого. Меня всё больше охватывал страх и отчаяние. Или скорее тоска от одиночества. Я была здесь одна, и мне становилось всё страшнее и страшнее. Я испытывала уже не страх, а ужас. Я хотела закричать, но у меня не получилось. Я сделала ещё одну попытку — у меня получилось только жалкое мычание и всхлипывание. Ужас охватывал меня всё больше, и не выдержав этого, я закричала, изо всех сил.

Я проснулась в холодном поту, не понимая, где я. Рядом со мной сидела женщина лет 35–37, и пыталась успокоить меня:

— Всё хорошо, не бойся, это просто сон, — успокаивая, повторяла она.

— Я знаю, сейчас всё пройдёт, — тяжело дыша, ответила я.

Я до сих пор ощущала чувство пустоты, которое испугало меня во сне, и не могла понять этого. Я любила одиночество и никогда не боялась его, но сегодня ночью, во сне, я испугалась. Мне показалось, что я потеряла и не могу найти что-то очень важное, без чего моя жизнь не имеет смысла.

Женщина продолжала успокаивать меня и гладить по руке.

— Кто вы? — спросила я.

— Всемила, — представилась она. — Я одна из твоих хранительниц.

Дверь в мою комнату открылась, и я, повернув голову, увидела Дейма, Яромира, Макса и незнакомую женщину.

— Что случилось? — озабоченно спросил Дейм.

— Сон. Просто страшный сон, — выдохнула я. — Такое со мной постоянно, не волнуйтесь, — я провела по своему лицу и волосам ладонью, успокаивая себя. — Всё уже хорошо, — и посмотрела на всех.

Дейм остановился и задумался, глядя на Макса. Яромир был сосредоточен и тоже смотрел на Макса. А Макс переводил злой взгляд с Дейма на Яромира, и обратно.

— Всё хорошо, — ещё раз повторила я. Мне было стыдно, что я так всех переполошила.

— Ничего страшного, — спокойно сказал Дейм, и мне показалось, что он принял какое-то решение. Яромир сразу расслабился. — Поспи ещё. Только три часа ночи. Сегодня днём у тебя будет много дел, и тебе надо набраться сил, — мягко произнёс Дейм. — Больше тебе не будут сниться кошмары. Я тебе обещаю.

Я послушно откинулась на подушку, и через пять минут заснула.

Дни полетели незаметно. Первые два я провела их в клинике, где меня осмотрели все возможные врачи, и я сдала массу анализов. А потом всё наладилось и, по большей части я была предоставлена сама себе. Раз в неделю, каждый вторник в моей комнате, между девятью и десятью часа утра появлялся мужчина, его звали Брес, он был моим врачом. Он брал у меня кровь — 100–150 миллилитров, не больше. Это были самые неприятные моменты, но не из-за сдачи крови, а из-за уколов в вену. Но мы, люди, всегда быстро приспосабливаемся к новым условиям жизни, поэтому я относилась к этому по-философски. За всё в жизни надо платить, я это давно поняла, и то счастье и покой, который я испытывала здесь, стоило намного больше, чем несколько капель моей крови. Живя в Карпатах, я считала себя счастливым человеком, но оказалось, что я могу быть и более счастливой.