Нектэрия

— Так вот, — продолжил Яромир. — Ты знаешь, что она не только чувствует людей, но может передавать и свои эмоции. Ты не задумывался, что если Лана способна свалить с ног своей злостью и яростью, то она способна также излучать и счастье и радость?

Я удивлённо посмотрел на Яромира.

— Но ведь тогда ей было очень плохо, после того. А сейчас как раз всё наоборот.

— Ей было плохо не из-за потраченный сил на то, чтобы свалить их с ног, а из-за того, что она чувствовала их боль. Она их свалила с ног своей яростью, и одновременно почувствовала на себе, что чувствуют они. Поэтому ей и стало плохо. А сейчас она счастлива, и излучает это счастье на всех находящихся рядом, и чувствует это же счастье, которые сама отдаёт и которое опять возвращается к ней, — Яромир задумался, а потом продолжил. — Представь взрыв бомбы в закрытом помещение. Сначала ударная волна, от эпицентра взрыва расходиться в разные стороны, а потом, ударившись о стены, возвращается назад. Поэтому все так счастливы — мы все находимся в этом закрытом пространстве, и чувствуем волны счастья, которые исходят от неё. А ты находишься в самом эпицентре этого взрыва, — он опять улыбнулся.

— Всё может быть, — растеряно сказал я.

— Макс, я хочу ещё кое-что тебе сказать, — тон Яромира стал серьёзным и каким-то нерешительным.

— Продолжай, — так Яромир себя никогда не вёл, и мне стало интересно, про что он хочет мне сказать и не решается.

— Ты же знаешь, что я читаю мысли, — он опять запнулся.

Я уже не просто был заинтересован, а изнывал от желания узнать, про что он стесняется поговорить со мной.

— Я тут нечаянно подслушал твои мысли, о твоей несдержанность, — я сжал зубы от злости, это было слишком личным, чтобы обсуждать это с кем-нибудь. — Подожди, не кипятись, — Яромир поднял свою руку. — Дело не в тебе. Не надо себя мучить этим. Дело в Лане. Ты не сможешь с этим бороться и противостоять этому. Когда ты с ней, ты чувствуешь не только своё желание, а и её тоже. Вспомни про взрыв, и про то, что ты эпицентре. Она делится всеми своими эмоциями с тобой. Страстью, желанием, наслаждением — абсолютно всем. Понимаешь о чём я говорю? Ты чувствуешь, помимо своих эмоций, ещё и её эмоции. И ты не сможешь сдерживать себя, пока она будет хотеть тебя.

Я со страхом представил такой день, и сразу же постарался отогнать эти мысли. Я сделаю всё возможное, чтобы Лана не потеряла ко мне интерес. Лучше тонут в этом океане счастья, и не иметь возможности сдерживать себя, чем вообще потерять это и никогда больше не чувствовать её прикосновений ко мне. Я знал, что больше не захочу не одну женщину в мире.

— За это не волнуйся Макс. Лана не бросит тебя никогда. Она слишком сильно любит тебя, и сама боится, что ты потеряешь в ней интерес. Она не высокого мне о себе. Её так мало любили, и так часто делали ей больно, что она уже не верит в себя, и считает себя неполноценным человеком, которого не за что любить. Нельзя было так издеваться над ребёнком, — Яромир сказал это скорее со злостью, чем с жалостью. — Я вообще не понимаю, как она не сломалась и не озлобилась на весь мир, после того, как с ней поступали все эти людишки, — похоже Яромир уже закипал от злости.

— Яромир, ты ведь знаешь про неё всё. Расскажи мне, пожалуйста.

— Я не могу. Я обещал ей, что буду молчать. Если она захочет, она сама тебе расскажет, — Яромир моментально взял себя в руки и замолчал.

Я хотел было попробовать надавить на него, но тут во двор въехала машина. Лана вернулась. Я бросился вниз, и чуть не сбив её с ног, обнял и оторвал от земли, чтобы поцеловать. Она ответила на мой поцелуй, а потом улыбнулась осторожной, виноватой улыбкой.

— Я скучал, — нежно прошептал я.

— Я тоже, — она посмотрела на меня с такой нежностью, что я захотел сейчас же унести её в спальню.

— Макс, имей совесть, — Анна вышла из машины. — Поставь Лану на ноги и дай ей передохнуть. Я порядком помучила её в магазине.

— Купили платье? — спроси я Лану. Она стушевалась и виновато посмотрела на меня.

— Да, только тебе не понравиться. Слишком вызывающее, я хотела выбрать другое, но переубедить Анну практически невозможно.

— Да какое же оно вызывающее? — невозмутимо спросила Анна.

Я прищурился и бросил недовольный взгляд на Анну, точно зная, что если платье будет слишком открытым, я не выпущу Лану из комнаты.

— Макс, не надо на меня так смотреть, — Анна начала защищаться. — Платье длинное, до самого пола, с длинными рукава, и без всяких декольте впереди. В нём только чуть-чуть открыта спина и всё.

— Спина полностью открыта, — возразила Лана, а потом вздохнула и сказала, — И оно облегающее.

— Мы распустим тебе волосы и уложим аккуратными локонами. Так что они закроют обнажённую спину, — подала голос Доната.