Нектэрия

— Может как-нибудь потом, когда мы будем только вдвоём? — попробовала ещё раз отказаться я.

— Неужели я так мало для тебя значу, что ты боишься показать свои чувства ко мне при всех? — он таким серьёзным тоном это сказал, что я испугалась.

— Нет, Макс. Конечно, нет. Я сделаю, всё, что ты хочешь.

Он удовлетворённо кивнул, и мы продолжили кружиться в танце. Я лихорадочно перебирала в уме песни, ища ту, которая максимально будет отражать мои чувства к нему. И, наконец, нашла. Когда танец закончился, я отошла от Макса и направилась к оркестру, надеясь, что они знают мелодию к этой песне. К моему великому облегчению, или сожалению (я так и не смогла определить своих чувств), они её знали. Я попросила сыграть её через две следующие мелодии, а сама направилась к Максу, на ходу взяв пятый бокал шампанского. Я знала, что глупо шампанским пытаться заглушить свой страх, но ничего не могла поделать с собой. Когда вторая мелодия подходила к концу, я пошла к сцене.

Мелодия закончилась и я, выйдя на сцену, взяла микрофон.

— Дамы и господа, не судите меня строго, я не профессиональная певица, но хочу исполнить одну песню, которую посвящаю Максимилиану. Эту песню исполняла певица Ева Бушмина и называется она «Больно или сладко», — я кивнула оркестру. Заиграла песня и я, закрыв глаз, чтобы не видеть, как все смотрят на меня, запела:

Праздником ты в мою жизнь ворвался,

Разные раскрасил дни мои ты

Красками любви…

Свет погас, у нас с тобой всегда

Как в первый раз…

Я растворяюсь в океане глаз твоих.

Каждый раз я просыпаю не с тобой

Миражи, всё миражи

Ты в моём воображении цветная любовь…

Словно в танго я кружу опять,

Шаг к тебе, два шага от тебя

Не могу понять я сколько дней

Невыносимо больно или сладко мне….

Перед вторым куплетом, я, наконец, заставила себя открыть глаза и, найдя Макса в зале, стала петь, смотря только на него:

Ты моё восьмое чудо света.

Мы вдвоём и никаких секретов,

Ночь допьём до дна…

Нравятся твои прикосновения,

Кажется исчезло притяжение…

И опять одна…

Каждый раз я просыпаюсь не с тобой,

Миражи, всё миражи

Ты в моём воображении цветная любовь…

Словно в танго я кружу опять,

Шаг к тебе, два шага от тебя

Не могу понять я сколько дней

Невыносимо больно или сладко мне….

Я знала, что сейчас будет очень красивый проигрыш, и мне захотелось оказаться в объятья Макса и кружиться с ним в этом танго. Я спустилась со сцены и, подойдя к нему, протянула руку, приглашая его. Он закружил меня в танце, и последний припев я пела только для него, без микрофона. А на последних аккордах он наклонил меня и поцеловал, долгим настоящим поцелуем. Так он целовал меня только в постели.

Мелодия закончилась и все зааплодировали. У меня от нервного напряжения подкашивались ноги. Макс наклонился и прошептал мне:

— Ты на самом деле не знаешь — больно или сладко тебе?

— Сладко, но когда ты меня бросишь, будет очень больно, — грустно улыбаясь, ответила я. — И вообще, у меня было мало времени на поиск песни, и я была не готова петь. Припевы не очень соответствуют нашим отношениям, а вот основные куплеты точно отображают мои чувства.

— Лана, я никогда тебя не брошу, — серьёзно сказал Макс.

— Время покажет, — прошептала я. Обреченность в моём голосе испугала меня саму.

Макс ничего не успел ответить, потому что к нам подошёл Дейм, а за его спиной маячила Анна и Николас.

— Лана, ты не перестаёшь меня удивлять, — с удовлетворение сказал Дейм. — Яромир говорил мне, что ты любишь петь, но я не знал, что у тебя такой голос.

— Спасибо, — ответила я Дейму.

— Лана, это было так восхитительно и так сексуально, — Анна не сдерживала своих эмоций.

— Анна, пожалуйста… — мне уже становилось неловко, от того что, решилась спеть эту песню.

Больше всего, сейчас, мне хотелось где-нибудь спрятаться. Ко мне подошёл Яромир и протянул бокал с шампанским.

— Выпей. И не надо стесняться проявлять свои эмоции, ничего постыдного в этом нет, — спокойно сказал он.

— Спасибо тебе, Яромир, — я ухватилась за бокал, как за спасительный круг. Щёки горели, и мне казалось, что все это видят.

— Ничего не заметно, не волнуйся, — прочитав мои мысли, сказал Яромир.

— Спасибо, — я с благодарностью посмотрела на него.

Ещё полчаса, я стойко держалась и выслушивала похвалы от других вампиров. Мне хотелось быстрее сбежать отсюда, но сбежать прямо сейчас я считала позорным для себя.

В конце концов, я не выдержала:

— Макс, пожалуйста, мне надо выйти на свежий воздух. Пойдём на улицу, в беседку, — попросила я.

— Хорошо, — он внимательно посмотрел на меня и, забрав уже пустой бокал, дал мне в руки, седьмой бокал шампанского и повёл на улицу.

В беседке я бессильно опустилась на скамейку и попыталась прийти в себя. Макс сначала сел рядом, а потом поднял меня на руки и посадив к себе на колени, обнял.

— Спасибо, тебе, моя родная, за песню, — нежно сказал он, и начал целовать меня.

У меня очень сильно закружилась голова, и я не могла понять, отчего больше — от поцелуев или от выпитого шампанского. Всё что я хотела, это быть как можно ближе к Максу.

Из этого состояния меня вывел голос Яромира:

— Макс, я понимаю, что сейчас не время, но ты нужен Дейму.