Нектэрия

У меня как будто камень с души упал. Она достаточно наказана за свой поступок, и я могу простить ей эту выходку. Я стал обдумывать, как дать ей знать, что я прощаю её. Начну с того, что стану с ней разговаривать нормальным тоном и без сарказма.

Мне стало ещё хуже. Прошло две недели после того, как я понял, что она не изменяла мне. Когда, на следующий день, я в первый раз заговорил с ней нормальным тоном, она ответила мне вполне спокойно и без сарказма. Я обрадовался, подумав, что она быстро поймёт, что прощена и прибежит ко мне. Но не тут то было. Лана стала относиться ко мне абсолютно равнодушно. Да, она отвечала на мои вопросы, если я к ней обращался, но сама никогда со мной не заговаривала первой. Если я пытался шутить, она вежливо улыбалась, но не более того. Я не мог пробиться за ту стену отчуждения, которую она поставила между нами. И меня стало это раздражать и злить. Это она должна была пытаться помириться со мной, а не я. Потерпевшей стороной был я.

Но даже выхода своей злости я не мог дать, когда смотрел в её мёртвые ничего не выражающие глаза и слышал её голос полный равнодушия и апатии. Я был для неё пустым местом. Вчера я даже хотел поговорить с Анной, чтобы она намекнула Лане, что я прощаю её, но Анна уехала куда-то, даже ничего мне не сказав.

Я уже отказывался понимать, что происходит и почему Лана так себя ведёт. Может завтра стоит напрямую поговорить с ней и объяснить, что я простил ей эти поцелуи, и что я знаю, что она не изменяла мне? Пожалуй, так и сделаю. Я устроился поудобнее в кресле и стал ждать утра.

На рассвете кто-то тихонько постучался в мою комнату. Я открыл дверь и увидел на пороге Анну.

— Макс, пойдём со мной. Я кое-кого привезла, и думаю тебе будет интересно, — мне не понравился её голос, он был мрачным и её лицо было несчастным.

Я кивнул головой и заинтересованно последовал за ней. Она спустилась на второй этаж и подошла к кабинету Дейма. Остановилась и посмотрела на меня с жалостью, а потом открыла дверь, и мы вошли.

В комнате стояло три вампира — Дейм, Яромир и Грэг. Когда я увидел его, меня просто затрясло от ненависти, и первая моя мысль была свернуть ему шею, но я сдержался. Яромир бросил на меня мрачный взгляд и сказал:

— Выслушай его, а потом можешь делать всё что хочешь.

Грэг, увидев меня, вжался в угол и стал затравленно оглядываться по сторонам.

— Даже не думай, — угрожающе сказал Яромир.

— Рассказывай, — приказ Дейм.

— Я был пьян, честно, и плохо соображал, что я делаю, — Грэг говорил сбивчиво, и постоянно переводил свой взгляд, то на Анну, то на Яромира, то на Дейма, меня он избегал. — Она мне понравилась, я тогда не понимал кто она такая, иначе ничего бы не стал делать. Поверьте мне, — голос стал переходить на умоляющий тон. — Я не причинил ей сильной боли, честно. Я только схватил её за запястья, когда она дала мне пощёчину, но она вырвалась, и я даже не пошёл за ней.

Мне стало страшно от своей догадки, но мозг пока отказывался понимать, то, что сказал этот ублюдок.

— Ты не пошёл за ней, только потому, что тебе в тот момент было очень больно, — со злостью бросил Яромир.

— Яромир, — помертвевшим голосом сказал я. — Объясни мне, что он говорит.

— Он увидел Лану в беседке одну и решил, что неплохо было бы развлечься. Она ему понравилась. Он попытался поцеловать её, она дала ему пощёчину. Тогда он схватил её за руки и попытался поцеловать её ещё раз. Она дала ему коленкой в пах, а потом ушла, — Яромир пересказал всё это без эмоций и с каменным лицом.

Я был раздавлен и не мог понять, почему она ничего не рассказала мне сразу.

— Она его пожалела, то есть его прадедушку, который представил его к адаптации.

На меня навалилась такая тяжесть, что я не мог заставить себя пошевелиться.

— Что со мной будет? — пискляво спросил Грэг.

— Смерть, — равнодушно ответил Дейм. — Макс это сделаешь ты?

Но я уже не мог ответить Дейму. Я вспомнил, как кричал на Лану, как тряс её за плечи. Вспомнил, какими слова называл её и как оттолкнул, когда она пыталась мне всё объяснить. А потом я вспомнил, как относился к ней первые три недели после приезда, и что ей говорил. Я закрыл глаза. У меня в голове была только одна мысль — я сам разрушил своё счастье, и только я в этом виноват.

Я думал, что мне было плохо те три месяца, когда я был далеко от Ланы. Потом я думал, как мне плохо, когда она рядом. Потом я думал, что мне плохо, когда она стала равнодушно со мной разговаривать. Оказывается, я понятия не имел, как себя чувствуешь, когда по-настоящему плохо. И сейчас мне было очень плохо. И главное — я не знал, что мне делать.

Я встал, не зная, что мне делать и куда идти.

— Максимилиан… — начал Дейм.

— Дейм, пожалуйста, не сейчас, — попросил его Яромир.

— Нет, сейчас, — повелительно сказал Дейм, даже не глянув на Яромира. — Максимилиан, этот подонок виноват, и он умрёт. Но здесь есть и твоя вина. Ты ничего не дал ей объяснить, и всё решил сам. Ты понимаешь, что мы потеряли нектэрию, из-за тебя?