Некто или нечто?

Пастер немедленно призвал на помощь врачей. Имеет ли он право ввести мальчику вакцину, которая доселе испытывалась только на животных? Профессор медицинского факультета доктор Транше, осмотрев ребенка, сказал:

— Мальчик обречен, пробуйте вашу вакцину, дорогой Пастер, если она дает хоть малейшую надежду. Хотите — я сам возьмусь делать инъекции.

В тот же вечер Транше в присутствии Пастера ввел Жозефу полшприца костного мозга кролика, погибшего от бешенства за две недели до того. Последующие дозы (всего было сделано 13 инъекций) содержали все более и более свежий материал. В первые дни Жозеф при виде шприца принимался хныкать. Но его развлекали, показывали ему лабораторных кроликов. Одного из них он даже получил в подарок.

27 июля мать увезла Жозефа домой. Пастер продолжал следить за мальчиком, забрасывая эльзасского врача Вебера письмами. «Я буду очень обязан Вам, дорогой доктор Вебер, если Вы передадите юному Жозефу Мейстеру прилагаемые конверты, чтобы он, по крайней мере, каждые два дня, извещал меня, хотя бы одним только словом, о своем самочувствии. Я крайне озабочен».

Все шло хорошо. Конверты, которые возвращал Жозеф, содержали неизменное — «Здоров».

Наступила осень. Она принесла Пастеру второе, еще более тяжкое испытание. В октябре пришло тревожное письмо из департамента Юра, от мэра городка Виллер-Фалей господина Перро. Мэр взывал о помощи: пастух из его общины подросток Жак Жупиль искусан бешеной собакой. Приводились и подробности, Они потрясли Пастера и его помощников.

…Шестеро мальчиков пасли в поле своих коров и овец. Внезапно дети увидели несущуюся на них большую собаку; не лает, голова опущена, хвост поджат — по всем признакам бешеная. Пятеро пастушков, среди них были совсем маленькие мальчики, пустились наутек. А самый старший, пятнадцатилетний Жан Жупиль, мгновенно сообразил, что ему надо остаться на месте и прикрыть малышей.

У него был в руках только кнут, который пришлось вскоре отбросить, он только мешал. Жан буквально вцепился в собаку — ничего другого не оставалось — и после яростной борьбы задушил ее. Но раны, нанесенные Жупилю обезумевшим псом, были страшны…

Когда все это произошло? Четырнадцатого октября, шесть дней назад. Шесть дней! Мейстера привезли спустя два дня после того, как на него напала собака. Пастер отчетливо представил, что станется с ним и с его методом в случае неудачи, в случае, если Жупиль погибнет, несмотря на прививки. Скажут, что мальчик, показавший себя истинным героем, погиб из-за прививок. И кто скажет? Ученые. Маститые. Да, он не мог об этом не подумать, читая письмо господина Перро. Но колебался ли он? Вряд ли. Жупиль был немедленно доставлен в Париж и уже 20 октября получил первый укол.

Жупиль, как и Мейстер, был спасен. Что же, приумолкли после того маловеры, скептики и просто недоброжелатели, считавшие Пастера выскочкой? Как бы не так! Повторилось то же, что было с Дженнером. Правда, не говорили, что те, кому сделаны прививки против бешенства, начинают лаять либо у них отрастают кроличьи уши. Но зато писалось учеными мужами:

«Его прививки опасны!»

«Он не лечит, а распространяет болезнь!»

«Таинственные прививки Пастера противоречат научной медицине!»

«Рискованный эксперимент, которого пользу силятся доказать подтасовкой статистики!»

А самые ярые хулители Пастера возбудили ходатайство перед прокурором Франции о запрещении прививок!

Вот так!

Но еще не кончен рассказ о Мейстере и Жупиле. Через некоторое время после своего избавления от мучительной смерти Жан Жупиль пришел в лабораторию Пастера и сказал, что хочет тут работать. Кем угодно— хоть привратником, хоть мусорщиком, но тут и нигде больше. Его взяли. А спустя несколько лет с тем же явился подросший Жозеф Мейстер. Взяли и его. Оба проработали в институте Пастера на скромных должностях до конца жизни.

Жупиль служил препаратором у Ильи Ильича Мечникова, долгое время работавшего у Пастера.

В 1940 году, когда гитлеровские орды ворвались во Францию, Жупиля уже не было в живых.

Мейстер, которому перевалило за шестьдесят, по-прежнему каждый день приходил в лабораторию к своим кроликам, крысам и морским свинкам.

А в то утро, когда эсэсовские батальоны, печатая шаг, входили в Париж, Мейстера не стало: он покончил с собой…

Через год после первых прививок к Пастеру приехал из Одессы молодой русский врач Николай Федорович Гамалея, впоследствии известный микробиолог. Изучив вакцинацию против бешенства, он вернулся в Одессу и в том же году у себя на квартире открыл станцию для прививок против бешенства. Это была первая в России и вторая в мире пастеровская станция. Ныне в нашей стране много пастеровских станций и пунктов. Кроме того, прививку против бешенства можно делать в любой поликлинике или больнице.