Некто или нечто?

В 1919 году к Ивановскому в Ростов приехал его ученик по Петербургскому университету, впоследствии академик, Николай Александрович Максимов. Кажется, от него Ивановский узнал о смерти Андрея Сергеевича Фаминцына. Фаминцын скончался в декабре 1918 года в голодном Петербурге, на восемьдесят четвертом году жизни. Незадолго до смерти он оглох. Он перенес тяжелейшую операцию. Но продолжал работать до последнего дня жизни.

Ивановский спросил у Максимова про Михаила Семеновича Цвета, с которым потерял связь. Максимов ничего не смог ему сказать. А Цвет в это самое время умирал в Воронеже, прожив на свете всего только 47 лет. Первые три года после эвакуации из Варшавы он пробыл в Нижнем Новгороде. В 1918 году неожиданно для себя был избран профессором Юрьевского университета. Юрьевский университет, тоже под угрозой немецкого нашествия, был эвакуирован в Воронеж. Туда Цвет, избранный профессором, и переехал…

Максимов уезжал от Ивановского с тяжелым сердцем. «Я застал его уже совсем стариком, — вспоминал впоследствии Николай Александрович, — очень ослабевшим и болезненным, хотя ему в то время было всего 55 лет».

Спустя год после этого свидания, 20 июня 1920 года, Ивановский умер.

Значимость человеческой жизни определяется не числом прожитых лет, а содеянным. Да, конечно… Но когда размышляешь о судьбе таких людей, как Ивановский и Цвет, то тебя охватывают сложные, трудно передаваемые чувства. Тут и восхищение и гордость; тут и острая горечь ранних утрат, тут и немалая доля грусти.

Потомки оценили вклад Ивановского в мировую науку.

Но сам он вряд ли подозревал, как благодарно ему будет человечество.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Глава пятнадцатая Вирус — это вирус

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В 1961 году в Нью-Йорке вышла книга с необычным посвящением. На титульном ее листе, в правом верхнем углу, напечатано: «Посвящается Nicotiana tabacum». Пониже на фотографии — молодое табачное растение, высаженное в цветочный горшок.

Не правда ли, странная у автора книги фантазия? Придумать же надо такое посвящение — не учителю, не другу, а растению. Название ее — «Вирусы и природа жизни». Автор — У. Стэнли; соавтор — Э. Вэленс.

В свои студенческие годы сын издателя провинциальной газеты Уэндел Стэнли известен был в родном Риджвилле, штат Индиана, как хороший спортсмен. Футболу он посвящал, вероятно, не меньше времени, чем химии, которую изучал в колледже. Его даже избрали капитаном местной команды.

Однажды Стэнли отправился в небольшой городок соседнего штата Иллинойс: захотелось посмотреть футбольный матч да заодно посетить и тамошний университет. В химической лаборатории Иллинойского университета Стэнли разговорился с ее руководителем профессором Адамсом. Ученый, видимо, приметил в рассуждениях студента что-то серьезное, так как неожиданно предложил ему место в своей лаборатории. Стэнли согласился не раздумывая. Проработав у Адамса четыре года, он стал кандидатом наук.

В 1931 году Стэнли пригласили на работу в Нью-Йорк, в Рокфеллеровский научно-исследовательский институт. Молодому ученому дали задание, указали срок: один год. Спустя шесть недель Стэнли доложил директору, что работа сделана, и попросил новую тему. Директор подумал и сказал:

— Мы открываем новую лабораторию — химии вирусов. Не хотите ли этим заняться?

— С удовольствием!.. Но что такое вирусы?

— Быть может, вам удастся это выяснить?!

Так Стэнли занялся химией вирусов. И тут он уже совсем забросил футбол, то ли потому, что его поглотили научные занятия, то ли потому, что он перешел в разряд старичков, ему уже минуло 28 лет. Но когда он, лет двадцать пять спустя, попал в Москву, то упросил советского вирусолога В. Товарницкого съездить с ним на футбольный матч. Попав на стадион, ученые увидели объявление: игру перенесли на другой день. Стэнли огорчился, но стадиона не покинул, остался смотреть легкоатлетические соревнования…

В 1935 году Стэнли совершил открытие, которое привело в смятение ученый мир, а самому первооткрывателю принесло Нобелевскую премию.

Он изучил труды Ивановского и Бейеринка. О первооткрывателе вирусов он писал впоследствии: «Право Д. И. Ивановского на славу растет с годами». Стэнли говорит далее, что открытие молодого русского ботаника равнозначно открытиям Пастера и Коха.

Но что же такое вирус? Вопрос этот, возникший в конце минувшего столетия, занимал Стэнли и тогда, когда он штудировал труды основоположников вирусологии, и тогда, когда налаживал первые опыты в лаборатории. Верно ли, что вирусы способны размножаться? Не кажется ли это нам? Быть может, то, что мы называем вирусной частицей — это просто фермент, белковая молекула? Такой взгляд высказывал современник Ивановского, англичанин А. Ф. Вудс. Ферменты не размножаются, они синтезируются — штампуются, фабрикуются, как хотите, — внутри клетки. Быть может, с вирусами происходит то же самое? Но вирусы заразны, а с ферментами такого не бывает, чтобы они становились разносчиками болезней.