Нелады со звездами

Облака пыли, поднимающиеся над кроватью, мешали смотреть и дышать. К тому же не давал забыть о себе и холод. Это даже не секс в холодном климате, поморщилась Белинда. Это уже секс при отрицательных температурах.

И что это за проклятый шум в углу? Кап-кап-кап — опять эти чертовы ведра, раздраженно подумала Белинда, вспоминая зрелище, которое застала в ванной, когда вернулась, чтобы закрыть краны. Тогда ей вспомнились заключительные кадры «Титаника». С другой стороны, какая замечательная возможность снова завести разговор о богатстве семейства Уайфф. В конце концов, подумала она, обхватив руками плоский зад Перегрина, сейчас у нее идеальное положение для того, чтобы выяснить всю правду. Перегрин в буквальном смысле полностью в ее руках.

Белинда продолжала упорно тереться о безответный член Перегрина. Поскольку, похоже, до развязки еще очень далеко, можно скоротать время, выясняя истинное финансовое положение Уайффов. А остальное никуда не денется. Те, у кого хватает терпения, получают все. Даже Перегрина. А тем временем Белинда хотела получить ответ на один очень простой вопрос. Состояние Уайффов измеряется миллиардами или только миллионами?

— Как замечательно, что налогообложение ремонтных работ не представляет для вас никаких проблем.

На красном от напряжения лице Перегрина выражение бесконечного ужаса сменилось удивлением.

— Если честно, я ничего замечательного тут не вижу.

— Но перед большинством владельцев недвижимости этот вопрос стоит очень остро, — проурчала Белинда. — Расходы на ремонт и налоги с этих затрат.

— Да, но налогообложение ремонтных работ не беспокоит нас только потому, что мы не можем позволить себе вести эти работы.

Приподняв грудь руками, Белинда посмотрела на Перегрина и почувствовала, что начинает терять терпение. Долго еще будут продолжаться эти кривляния? Неуклюжие попытки представить семейство Уайфф нищим?

— А как же Караваджо? — спросила она, тыча ему в лицо упругим багровым соском, словно факелом инквизиции. — Когда вы его продали?

— Лет сто назад.

— Что? — Белинда перестала тереться. — А как же ваши остальные ценности?

— Вы имеете в виду Остин? — Перегрин вздохнул. — Она где-то здесь. Но никто не может ее найти.

Белинда скривила губу. Остин? Кто такой Караваджо, она знала — в конце концов, это он написал портрет Моны Лизы. Или то был Ван Дейк? Но о художнике по фамилии Остин она никогда не слышала.

— Как она выглядит? — спросила Белинда.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, она большая или маленькая, это портрет или пейзаж?

Перегрин заморгал.

— Это не картина. Джейн Остин была писательница.

Ах, вот какая Остин.

— О, так это книга, — с отвращением бросила Белинда.

— Да, но весьма ценная. Первое издание «Гордости и предубеждения».

— И что в ней такого особенного? — треснувшим голосом спросила Белинда.

У нее перед глазами непрошенно возник пыльный коричневый томик, найденный в старом туалете. Но это не может быть та самая книга. Начнем с того, что ее всю кто-то исписал.

— Ну, в первую очередь, то что на ней есть собственноручные пометки Остин. Она написала примечания на обложке и полях для второго, переработанного издания. Сцены лесбийской любви, другой финал и еще много чего. Но поскольку книга потерялась, эти исправления так и не увидели свет. Специалисты-литературоведы выложат за книгу большие деньги. Возможно, сотни тысяч фунтов. Вот только надо сначала ее найти.

Белинда почувствовала, что ее прошиб холодный пот. Похоже, она вляпалась в дерьмо! В буквальном смысле.

— А нам бы совсем не помешала пара сотен тысяч, — с тоской произнес Перегрин. — Понимаете, мы просто не можем продать Суэддлинг.

— Разумеется, не можете, — оборвала его Белинда. — Это же ваш родовой дом. Ты должен сохранить его для будущих поколений. Разумеется, Суэддлинг нельзя продавать.

— Ну, на самом деле все не совсем так. Дело в том, что мы не можем продать Суэддлинг.

— Вот именно.

— Да нет, я пытаюсь вам сказать, — на лице Перегрина застыло нечто среднее между удивлением и отчаянием, — что никто не станет его покупать.

— Что? — в ужасе застыла Белинда. — Почему?

— Особняк в жутком состоянии. Нужны огромные деньги, чтобы его отремонтировать и сделать пригодным для жилья. Вот почему мои родители так обрадовались, узнав, что вы приедете сюда брать у меня интервью.

— Почему?

Сняв ногу с Перегрина, Белинда поморщилась, как от спазмы, так и от крепнущего ощущения какой-то страшной ошибки.

Перегрин смущенно улыбнулся:

— Ну… мм… помимо того, что вы красивая и обаятельная молодая женщина, вы, несомненно, располагаете достаточными средствами…

Белинда в негодовании вскочила с кровати и вскрикнула от боли, налетев на умывальник. Она не ослышалась? Уайффы решили, что она богата? Их интересуют ее деньги? Она вскипела от ярости. Какая неслыханная наглость! Бесстыдный, неприкрытый, коварный расчет!

— Я не могу поверить своим ушам, — брызжа слюной, прорычала Белинда. — Как я могла так… — Она остановилась, подыскивая подходящее слово. — Обмануться! Вы действительно хотите сказать, что ваш дом в руинах, а вы нищие?