Нелегал

Сергей, откинувшись на спинку дивана и обнимая за плечи Лилю, вполуха слушал, о чем говорят персонажи какой–то американской комедии и слова Лили о ее планах на лето в перерывах между репликами с телеэкрана, но мысли его были далеки и от телевизора, и от этой комнаты, и от Лилиных поползновений. Знать, что ты в этом доме нежеланный гость, не слишком–то приятно, и будь его на то воля, он бы и вовсе не появился на торжестве недружественно настроенного человека. Однако Сергей хорошо понимал, что по отношению к Лиле это малодушие. В самом деле, с братом придет его девушка, с сестрой — невесть откуда взявшийся выскочка, а самой Лиле каково будет сидеть в одиночестве?

Потому он сжал зубы, решив, что пора проявить твердость… в очередной раз. Даже несмотря на то, что предыдущие волевые поступки ничего не дали. Просто ради Лили.

И вот теперь Сергей дико жалеет о своем решении. Мало того, что скоропалительная и ребячливая попытка поставить зарвавшегося Теодора на место обернулась против него же — не лезет в карман за словом, гад — так еще и он стал свидетелем того, как этот самый Теодор внезапно становится буквально другом семьи, просто один раз употребив свои умения, в то время как Морин употребляет свои ежедневно на службе, пытаясь сделать жизнь города чуточку спокойнее. Но этого никто не оценит. И ведь как же вовремя Николая Михайловича приступ–то свалил?!

Сергей мысленно сосчитал до десяти и глубоко вдохнул. Да, черт побери, он завидует. Дико, по–черному. В один день пришлый засранец добился того, чего сам Морин уже год добиться не может. Тут бы только мертвый не позавидовал.

Лиля засмеялась, глядя на экран, и отвлекла его от печальных мыслей.

— Сколько смотрю этот момент — столько раз смеюсь, — сказала она Сергею, — а ты что–то приутих…

В этот момент свет настольной лампы замигал, по экрану телика пошла рябь. Секунду спустя все прекратилось, но затем началось вновь.

— Ну что за?.. — расстроилась Лиля, — опять какая–то сорока–ворона на тарелку спутниковую села!

— Тарелка ни при чем, — подсказал Сергей, — потому как у тебя лампа мигает. Перебои в электросети, тут уж ничего не попишешь.

— Фиг с ней, — махнула девушка и направила на телевизор пульт: — в другой раз посмотрю. Давай мы другое кино покрутим!

Он не стал говорить, что под крышей не слишком гостеприимного к его персоне дома не очень–то и хочется, и вяло согласился:

— Ну давай. Режиссером у нас кто станет?

— Я! — вызвалась Лиля и достала из тумбочки у кровати пару розовых замшевых наручников: — у нас будет серия о пытках!

— Ну блин, — вздохнул Сергей, — опять ты за свое.

— В прошлый раз ты тоже ныл, а в итоге тебе понравилось!

— Естественно, режиссером–то я был.

— Ну вот, теперь поменяемся ролями. Не все ж мне жертвой быть!

— Ты только призабыла малость, что жертвой была опять же по собственному желанию.

Лиля, не слушая его возражений, проворно нацепила наручник на левое запястье Сергея, и в этот момент где–то в доме что–то гулко грохнуло, и настольная лампа погасла.

— Что это? Выстрел? — насторожилась девушка.

— Пробки сгорели, — ответил Сергей.

— Какие пробки? У нас автомат.

— Тогда сиди тут, а я схожу гляну.

Он запахнул рубашку, уже расстегнутую Лилей — и когда она успела? — и вышел в коридор, доставая из кармана мобильный. Крохотный светодиод на торце — фонарик не аховый, но лучше, чем никакого.

Одновременно с ним в коридоре показался Илья.

— Что это было? Свет пропал, что ли?

— Как видишь.

Сергей дошел до ступеней, ведущих вниз, и в нос ударила вонь сгоревшего пластика и еще чего–то.

— Так и есть, щиток навернулся, — прокомментировал Илья.

На первом этаже мелькнул луч света: это оказался Николай Михайлович с фонарем.

— И часто такое случается? — полюбопытствовал Сергей.

— Да нет, первый раз… Ну и воняет. Это отчего же он так?

— Не могу знать, не электрик я…

В этот момент сверху послышался голос Марго:

— Что случилось? Теодор, ты где?

— Тут его нет. Он же был у тебя?..

— В том и дело, что был! Штаны и рубашка исчезли, а тапочки остались!

Маргарита, закутанная в халат, протирая глаза одной рукой, спустилась следом, второй держась за перила.

— Теодор! Ты где? Папа, посвети в прихожую! На вешалку, а не на счетчик… обувь и куртка на месте, значит, он не погулять вышел…

Илья осмотрел щиток со счетчиком и пощелкал переключателем:

— Накрылся медным тазом. Прям взорвался изнутри, вот трещина… до сих пор дым сочится… Короче, надо электриков вызывать, а пока мы без лепестричества останемся.

Сергей зашел в столовую, светя себе бледным светодиодным фонариком, и внезапно остановился как вкопанный:

— Едрить же твою налево! Он тут!

Возле столика, на котором стоял телевизор, на полу неподвижно застыл Теодор. Подойдя ближе, Морин только усилием воли удержался от трехэтажного выражения: из розетки, куда раньше был включен телевизор, торчала вязальная спица. Вторая такая же намертво зажата в правой руке.

Марго появилась в комнате второй и, увидев эту картину, бросилась к лежащему и принялась тормошить его:

— Тирр! Господи, Тирр, ну как же… Тирр! Ну очнись же!