Нелегал

— Максим Сергеевич… — Игорек в два шага оказался рядом, а потом схватил меня вдруг за руку, прижал её к груди и голосом, в котором слышалось отчаяние, выдал. — Христом Богом прошу, освободите меня от этой обязанности. Следить за Комаровой. Сил нет. Честное слово.

Я немного охренел, если честно, от столь эмоционального порыва. Видимо, достала Александра Сергеевна Ведерникова так, что он скоро в петлю полезет. А нам не надо очередной загадочной смерти. Сначала не мешало бы выяснить роль данного индивида в истории с Масловым. Наметки есть, но их мало. Нужна полная картина.

— Послушайте, Игорь Леонидович…

Я осторожно потянул свою руку обратно к себе. Потому что от потной ладони Ведерникова мне было неприятно. От скользких прикосновений. Это — первое. Второе — вообще не привык, чтоб всякие мужики мои руки к своему телу прижимали. Я, конечно, понимаю, в данном случае никакого подтекста нет. Ведерников просто готов на колени встать, чтоб я снял с него почётную должность личного сторожа Александры Сергеевны. Но у меня, блин, мышление совсем другое. Мне никакие двусмысленные ситуации не нужны. Я от них нервничаю. А нервничать точно не хочу. В кои-то веки в нормальном настроении с утра проснулся. Не успел на завод явиться, уже хотят это настроение обгадить. Уроды…

— Вы же партийный человек. Советский гражданин. Ну какое «Христом Богом»? На крайний случай — серпом и молотом. Вот как лучше говорить. Я, конечно, отличаюсь от прочих товарищей свободными взглядами. А вот кто-то другой может не понять… Смекаете?

Ведерников несколько минут тупо и бестолково на меня смотрел, потом в его глазах появился зародыш мысли. Здравой мысли.

— Шутите… — Выдохнул он с облегчением.

Я дёрнул свою родную любимую руку сильнее. Игорек понял, что неприлично долго держит начальственную конечность и выпустил ее.

— Хорошо, Игорь Леонидович. Больше не нужно ходить за Комаровой. Я был занят. Теперь сам разберусь.

Ведерников качнулся было в мою сторону, видимо, снова планируя схватить какую-то из частей тела. Но тут же, к счастью, сообразил, делать этого не нужно. По моему лицу вполне понятно, я не люблю столь бурное выражение признательности.

— Спасибо Максим Сергеевич!

Игрек чуть не плакал от счастья и облегчения. Похоже, потаскала его Комарова за собой нехило.

Я развернулся и пошел к кабинету. Ведерников тоже пошёл, но в противоположную сторону. Однако, буквально сразу, вдруг остановился и снова догнал меня.

— Максим Сергеевич, я тут когда ходил за Комаровой. Ходил… Иногда даже бежал… — Ведерников нервно вздрогнул, а взгляд у него стал на мгновение стеклянный. Наверное, вспомнились последние дни в деталях. — В общем, просто хотел спросить… зачем это надо было? Комарова стала таким важным человеком? Нет, слухи всякие ходят. Что Вы с ней…ну…

Игорек замялся, не зная, как сказать начальству, будто оно имеет интимные отношения с подчиненными. Не со всеми, конечно. С одной.

— Я с ней, что? Конкретики добавьте.

— Нет, ничего. — Ведерников немного взбледнул.

Голос у меня звучал совсем не ласково просто. Абсолютно не переживаю о своей репутации. О репутации Александры Сергеевны тоже. По крайней мере, в этом плане. У нас такие скелеты в шкафу, и у нее, и у меня, что вопрос непорочности или морального облика — вообще полная ерунда на фоне этих скелетов. Но взбесил сам факт. Зачем совать свой нос, не пойму. У них тут полный набор — шпионы, убийцы, просто идиоты, а людей волнует, пёхаю ли я Комарову. Лучше бы так за собой следили. Каждый. Просто каждый сам за собой. Глядишь, сейчас проблем было бы в разы меньше.

— Ну, а раз «ничего», то будьте любезны, Игорь Леонидович, свалите в свой отдел и займитесь своей работой. Я понятно говорю?

— Конечно, конечно… — Ведерников так затряс башкой, что я испугался, как бы она у него не отвалилась.

Впрочем, сейчас несчастный случай был бы в тему. Можно было бы все свалить на него и добиться, чтоб завод убрали из маршрута делегации. Хотя, с другой стороны, ничего это уже особо не решит. Мне просто прикажут грохнуть Фиделя прямо посреди улицы.

Да и к Ведерникову имеются вопросы. Особенно про связь Игорька с Филатовой, которая, в свою очередь, тоже по уши завязла в ситуации со смертью Маслова. Серпентарий, блин…

Тем не менее, моим тоном Ведерников проникся в одно мгновение. Он рванул в сторону лифта и уже не оглядывался. А я направился, наконец, к кабинету.

Вот там как раз меня ждала Александра Сергеевна. За столом, с хмурым выражением лица.

— Доброе утро. — Вежливо сказал я, едва вошёл в помещение. Потому что мы — люди культурные, хоть и вражеские агенты. Культуру нам прививали с детства. А вражеским агентом мы стали совсем недавно.

— Думаете, доброе? — Ехидно поинтересовалась Александра Сергеевна. — Я вот, например, до рассвета не могла заснуть. Думала о нашем разговоре.

— Ммммм…здо́рово. И как?

— Что «как»? — Комарова нахмурилась ещё сильнее.

— Как думалось? — Я прошёл к диванчику и плюхнулся на него.