Нелегал

– И то, что людей с серой кожей, длинными эльфийскими ушами и фосфоресцирующими глазами не бывает, ты тоже не подумал.

Теодор сделал жест, словно сгоняя со лба комара, и Сергея прошиб холодный пот: перед ним сидел самый что ни на есть настоящий дроу.

– Убиться дверью!!

– Угу. Ты и раньше видел, как я выгляжу. Но понял, кто перед тобой, только после того, как я рассеял заклинание, с помощью которого маскировался.

– Откуда ты взялся?! – опешил Сергей.

– С Торила, откуда же еще?

– Ты хочешь сказать, что все, написанное про Торил, – правда?!!

– Почти. Все, написанное Гайгэксом – правда, не считая мелких деталей. Остальные бумагомараки пишут бред.

– Значит, Подземье, Ллос, Мензоберранзан, Магик, Мили-Магтир, драуки…

– … Существуют на самом деле. Но давай мы отложим рассказы о моем мире на потом, а пока у нас есть более серьезная тема. Я выиграю турнир вместо тебя…

– Так, погоди-ка, – решительно перебил Теодора Сергей, – вначале проясним один момент. Каким, черт возьми, образом ты околдовал Марго, что она, зная, что ты убийца, продолжает тебя защищать?!

Дроу криво усмехнулся:

– Да никаким. Почему она не должна мне помогать? Марго знает, что я ни в чем не виноват. Я не стремился наживать себе новых врагов – просто так вышло, что целая куча людишек пыталась меня убить. Что мне оставалось? Я защищался.

– А от отца Марго ты тоже защищался?

– Это была ошибка, которую Марго мне простила и дала второй шанс. Послушай, в чем проблема?

– В тебе, мать твою за ногу! Ты сам признал, что все, написанное о дроу, правдиво. Я имею некоторые подозрения, что ничего хорошего знакомство с тобой не сулит: ни Марго, ни ее семье, ни мне.

– Марго знает меня лучше, чем ты, и считает иначе.

Сергей саркастично улыбнулся:

– Ты хочешь сказать, что ты вовсе не злой, хитрый, безжалостный интриган и манипулятор? Извини – в еще одного доброго дроу, помимо Дзирта, я не поверю. Так уж повелось – люди не любят чужаков. Особенно с натурой, как у дроу. Ладно. Давай выкладывай, что тебе от меня нужно.

– Ну как скажешь, – согласился Теодор, – я тут подчищал за собой последствия своих ошибок, осталась одна. В супермаркете неподалеку, и еще в паре мест я неделю назад попал на камеры по неведению. Это единственное доказательство моего существования. Я хочу, чтобы ты отправился туда и под видом расследования изъял у них все записи, вместе с теми, на которые попал я.

– Вот как… Ты, значит, решил тут обосноваться надолго?

– Навсегда.

– Я тебе другое предложу. Ты исчезнешь тем же путем, что и появился, до того, как за тебя возьмутся спецслужбы. У нас тут и без дроу сволочей своих хватает.

Тот засмеялся:

– Спецслужбы? Что ты им скажешь? «Глядите, это темный эльф!!» Не смеши меня. Ты сам не понял ничего, пока я не рассеял заклинание. Что бы ты ни доказывал – на тебя посмотрят как на сумасшедшего. Никто не распознает во мне чужака, хоть бы у меня крылья и хвост выросли.

– Есть ведь еще и камеры, – коварно ухмыльнулся Сергей, – которые, как я понимаю, выдают твой истинный облик.

– Выдавали. Ах, совсем забыл сказать, что я величайший маг и своего мира, и этого. Я уже усовершенствовал заклинание, и теперь на камерах буду выглядеть как человек. Мы с Марго уже проверили.

Сергей тяжело вздохнул:

– Ладно. Я заберу записи, но с одним условием. Ты исчезнешь из Питера и оставишь в покое Марго и ее семью. С твоим-то талантом ты устроишься где угодно.

– Исключено. Если бы тебе предложили бросить Лилю – ты бы согласился?

– Да ты меня, поди, за идиота держишь? – фыркнул Сергей. – Влюбленный дроу? Вы же неспособны любить! Если Гайгэкс писал правду – у вас даже матери не испытывают любви к своим детям!

– Может, и так, – согласился Теодор, – у нас в языке и слова такого нет.

– Тогда зачем тебе нужна Марго?

Дроу задумчиво подпер подбородок кулаком:

– Я и сам об этом думал, но не понимал, был уверен, что она ничего для меня не значит, пока не попал в переплет. Понимаешь, когда меня ранили, она спросила меня, очень ли мне больно. Я прожил пятьдесят лет и за это время бывал ранен и болел не раз. Но никто никогда не поинтересовался, больно ли мне. До нее никого и никогда не беспокоили мои страдания. Люблю ли я Марго? Я смогу ответить на этот вопрос, когда пойму, что такое любовь. Но одно скажу тебе точно: любой, кто попытается нас разлучить или захочет причинить ей вред, скончается в немыслимых муках.

Я вырос в обществе, где нет многого из того, что для вас, людей, привычно, а мною воспринимается как чудо. Я видел, как у вас дети и родители заботятся друг о друге, и каждый раз вспоминал, как моя собственная мать хотела отправить меня на алтарь. Марго совершенно бескорыстно пытается помочь своей сестре только потому, что она ее сестра. Я вряд ли смогу понять это, потому что каждый раз, когда я вспоминаю о собственном брате, у меня ноет то место на спине, куда вонзился его кинжал.

Может быть, я совсем никогда вас не пойму. Но уже осознал, что здесь у меня нет необходимости ни во власти, ни в сотнях слуг и охранников. Они не нужны, если жить среди тех, кто не имеет намерений воткнуть тебе нож в спину.