Нелегал из Кенигсберга

Он вышел через высокие Тереспольские ворота на берег Буга. Быстрые воды реки громко журчали, обтекая опоры моста, ведущего на Пограничный остров. В ушах еще звучала старинная казачья песня, которую пел старшина-запорожец: «Ще кони воду с Буга нэ пылы… Ийде война, ийде война…» В самом деле, не напророчил бы… Вон она война, совсем рядом — за Буг-рекою скрывалось половина германского вермахта. Сколько орудий и сколько биноклей смотрят сейчас в сторону Бреста? Представил и зябко передернул плечами. Ночью всегда все кажется зловещим, не то что при свете дня. Нет, нет, войны, конечно же, не будет. По крайней мере, нынешним летом. Гитлер не такой дурак, чтобы воевать на два фронта. Пока не покончит с Англией или пока не втянется с ней в затяжную войну, здесь будет тихо. Но почему тогда все говорят об угрожающем скоплении немецких войск на том берегу Буга? Главный редактор, Андрей Никитич, весьма убедительно объяснял ситуацию: Гитлер выводит свои войска в зону, не досягаемую для английской авиации. Все это второй эшелон для вторжения на британские острова. Неприятное соседство, но что поделаешь? К тому же и у нас здесь войск немеряно, и Гитлер это знает. Попробуй, сунься! Уж кто-кто, а Сергей, исколесив всю Белоруссию, весь ЗОВО видел, сколько войск, городков, аэродромов, артиллерийских и танковых парков размещается и под Гродно, и под Белостоком, и под Брестом.

Ночная речная вода вкрадчиво журчала, неся свои потоки в неблизкий еще Нарев, а потом и в Вислу. Эх, Буг-река!.. Буг — по-польски «Бог». Бог-река. Нет на земле больше рек с таким грозным и величественным названием.

А скажи-ка, Бог-река, как потечет теперь жизнь Сергея Лобова?

В свои двадцать пять лет Сергей еще ни разу не задумывался толком о женитьбе, о семейной жизни. Да и некогда было: то институт, то армия, то финская война, то совершенно новая редакционная работа… И вот Ирина обняла его сегодня утром и заслонила весь его горизонт, затмила весь его мир — красивая, нежная, страстная! И ждет его воскресным вечером и будет ждать его всегда, если они породнятся как муж с женой.

Согласится ли она выйти за него замуж? А если снова наладятся отношения с Суровцевым? Ну, хорошо — поженились, а какой она дальше будет, эта семейная жизнь? А, чего тут гадать? Конечно, она будет восхитительно счастливой, ибо быть рядом с Ириной, любоваться ею, обнимать, вдыхать ее запах — это уже счастье. Но жить где? У бабы Ядзи? Квартира в Уручье служебная и после развода она наверняка останется за капитаном Суровцевым. А и шут с ней! Поначалу будем снимать, а там, может быть, и от редакции дадут. Только как к их браку отнесутся в редакции? Скажет чей-нибудь злой язык: «Развели тут, понимаешь, семейственность в идеологическом органе!» А то еще что-нибудь похуже пришьют — моральное разложение, политрук разбил крепкую семью советского командира. А, и пусть говорят! Все пересуды рано или поздно стихнут.

А кого на свадьбу пригласить?

Стоп-стоп, товарищ младший политрук! Что-то вас в заоблачные выси унесло. Еще совершенно неизвестно, как отнесется Ирина к предложению руки и сердца. Она ведь серьезная женщина, умница, да и к тому же постарше Сергея на два года… Впрочем, женщины всегда умнее мужчин в таких делах.

Будь, как будет! Главное, чтобы она была рядом, главное, что сегодняшнее утро наверняка повторится послезавтра!

От этой мысли радостно колотилось сердце… Идти в казарму совсем не хотелось. Разве что в город сходить? Пожалуй… До парка 1 Мая быстрым шагом можно было добраться за двадцать минут. Лобов отметился у дежурного по КПП в Северных воротах и вышел на Каштановую улицу. Будоражащие звуки духового оркестра, игравшего в парке, доносились к высоким валам крепости. «Эх, покружиться бы сейчас в вальсе с Ириной!..»

Глава седьмая Таня и Зана — Танзана

Людмила Коробова вошла в комнату дочери. Зана, разобрав пневматический пистолет, аккуратно протирала его ружейным маслом.

«Какие же они разные получились? — подумала Людмила, вспомнив старшую дочь. 19-летняя Таня училась на втором курсе биофака в Минске и жила там в их столичной трехкомнатной квартире одна. Конечно же, от женихов у симпатичной девушки да еще генеральской дочери не было отбоя. Но отбой был. За отводом женихов следил специально обязанный к тому офицер-порученец. Именно он, старший лейтенант Копытов, встречал Таню на парадных ступенях университета и провожал домой. Он же сопровождал ее в кино и театры. Наказ отца был строг: «Пока не закончишь университет, никаких женихов и замужеств» И Таня скрепя сердце терпеливо следовала отцовскому завету. А вот Занке и отец — не указ! Ох уж эта страна Танзания, как называл отец строптивых дочерей.

— Сюзанна, я вчера вечером видела, как ты целовалась с Геной.

Младшая и ухом не повела:

— Я не целовалась, я долг отдавала.

— Какой еще долг?! — в ужасе всплеснула руками мать.

— Ну, мы пари с ним заключили, что если он собьет самолет, то я его поцелую.

— Ничего не поняла! Какой еще самолет?!