Нелегал. Том 1

Разумеется, столь серьёзный инцидент как очередной взрыв на территории студгородка утаить от общественности в тайне не получилось бы при всём желании, попытка скрыть детали происшествия лишь породила бы самые невероятные слухи о количестве жертв, поэтому в ректорате устроили собрание старост, на котором выступил герой дня — Касатон Стройнович. Моё имя там не прозвучало, чему я был рад просто-таки до невозможности, ибо в противном случае об учёбе в ближайшие дни и речи бы даже не шло. Замучился бы на расспросы отвечать.

Ну а как иначе? Студгородок гудел почище растревоженного улья, все только и говорили что о бомбистах, даже война на второй план отошла. Разумеется, и так ко мне приставали с расспросами, но отбрехался кое-как.

Куда большим испытанием оказалось общение с руководством Бюро оперативного реагирования, на ковёр к которому меня вызвали на следующий день. Поначалу я даже намеревался привлечь к беседе кого-нибудь с кафедры кадровых ресурсов, но от этой идеи отговорил Касатон.

— Сам с тобой схожу! — отрезал Стройнович, вытирая носовым платком выступившую на лице испарину.

— Зачем ещё? — удивился я.

— Как зачем? В момент нападения ты выполнял обязанности секретаря дисциплинарного комитета. Претензии к тебе — это претензии ко мне.

В аппаратных играх Стройнович определённо понимал больше моего, я сообразил это по выражению лиц исполняющего обязанности директора Бюро и его заместителей, когда мы предстали пред их ясны очи.

— При всём уважении, — нахмурился Владимир Михайлович, — но эта беседа — внутреннее дело Бюро!

Касатон к столу подходить не стал, уселся на стул у стены и заложил ногу на ногу.

— Речь пойдёт о вчерашнем инциденте? — вроде как уточнил он. — Раз так, это непосредственно касается студсовета, который я представляю здесь в качестве зампреда и руководителя дисциплинарного комитета!

Вяз отмахнулся.

— Ерунда! Мы собираемся опросить сотрудника Бюро!

— Который на момент инцидента выполнял обязанности секретаря дисциплинарного комитета! — возразил Стройнович.

— Вы вмешиваетесь в официальное расследование! — рыкнул представитель оперчасти, и вот этот аргумент он привёл совершенно напрасно.

— Михаил Игоревич, ну зачем вы так? — улыбнулся Касатон. — Официальное расследование ведёт контрольно-ревизионный дивизион. Вы самое большее можете рассмотреть вопросы дисциплины и этики, а это как раз мой хлеб. И я оспорю любые действия в отношении товарища Линя, если не буду принимать непосредственного участия в их обсуждении. Петя, ты чего встал столбом? Садись!

Я опустился на стул рядом с ним, устроил на коленях портфель, положил сверху кепку, приготовился внимать.

— Начинайте, господа! — разрешил исполняющий обязанности директора. — Что у вас, Михаил Игоревич?

Оперативник откашлялся, и взял лежавший перед ним до того листок.

— Выношу на рассмотрение вопрос о грубейшем превышении полномочий, повлёкшем за собой тяжкие последствия! — объявил он, кинул недобрый взгляд на Касатона и продолжил: — Сотрудники управления физической защиты не имеют полномочий проводить следственные действия, равно как не имеет права заниматься этим и секретарь дисциплинарного комитета. В результате непрофессиональных действий гражданина Линя была упущена возможность своевременно выявить террористическую ячейку и предотвратить жертвы среди преподавательско-студенческого состава! При возникновении подозрений он должен был незамедлительно уведомить об этом оперчасть Бюро, а не заниматься самодеятельностью!

Касатон хмыкнул и сказал:

— Петя, поясни!

Я переложил портфель с кепкой на соседний стул, сам встал и начал, не повышая голоса, доводить до собравшихся свою позицию:

— В отношении студентов Чертополоха, Крикуна и Крота мной не предпринималось никаких следственных действий. Всё моё общение с ними свелось к вручению повесток. Помимо этого, для прояснения мотивов я пригласил на собеседование лиц, принимавших участие в попытке переправки на территорию студгородка алкогольных напитков. И это тоже входит в обязанности секретаря дисциплинарного комитета. Информация о возможной причастности одного из фигурантов к запрещённому ныне политическому движению была почерпнута из его характеристики непосредственно перед инцидентом. Никому из подозреваемых озвучена она не была, а посему побудить правонарушителей к бегству не могла. При этом в предоставленных нам Бюро материалах никаких компрометирующих фигурантов сведений не содержалось, что ставит под вопрос качество проделанной оперчастью работы. На момент составления протокола об административном правонарушении «Правый легион» был уже запрещён!

Михаил Игоревич аж зубами скрипнул от бешенства, но исполняющий обязанности директора жестом велел ему молчать, и я продолжил:

— Также хочу отметить, что на сей счёт мной даны исчерпывающие пояснения контрольно-ревизионному дивизиону…

— Да это просто возмутительно! — всё же взорвался оперативник. — У нас этот Крикун просто свидетелем проходил!