Нелегал (том I)

— Орден Республики вручили по совокупности заслуг, — пояснил Альберт Павлович. — Но вернёмся к нашим баранам. Ты чем-то недоволен?

— Вы зачем со мной этого дундука послали?! — взорвался я. — Меня из-за него от службы отстранили! Вам самому сходить сложно было?!

Куратор откинулся в кресле, сложил на животе руки и его округлое лицо приобрело на редкость благостное выражение.

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, разве не об этом вы условились с господином Перваком? — заметил Альберт Павлович. — Никакого административного ресурса! Было такое?

Я упёрся кулаками в стол и навис над ним, но не нашёл что сказать и опустился на стул.

— И от службы тебя отстранили не из-за этого, как ты выразился, дундука, а по причине настоятельного желания господина Вяза. Напомнить, из-за чего он на тебя зуб заимел? — сыпанул куратор соли на мою душевную рану и усмехнулся. — Так-то вот!

— Легко вам говорить! — пробурчал я.

— На надутых воду возят, на сердитых — кирпичи! — выдал Альберт Павлович и потребовал: — Начинай мыслить конструктивно!

Я попытался, получилось не очень. Но куратор меня не торопил и взялся разбирать корреспонденцию, так что появилась возможность хорошенько всё обдумать. Тогда-то я и ухватился за его оговорку об административном ресурсе.

— Правильно понимаю, что вы бы не позволили меня отстранить?

Альберт Павлович оторвался от бумаг и кивнул.

— Не позволил бы. Более того — и сейчас ещё могу отыграть всё назад. Только делать этого не стану. А знаешь почему?

Первыми пришедшие на ум ответы «вам плевать» и «не желаете утруждаться» определённо были далеки от истины, поэтому я предположил:

— Это по силам мне самому?

— В яблочко! — подтвердил куратор. — Я вижу самое меньшее два пути решения этой проблемы, но не советую требовать восстановления на службе. Этого реально добиться, просто не нужно. Тебе не нужно в первую очередь. Сожрут тебя в Бюро, поверь на слово.

Я кивнул.

— И вот ещё что, — сказал куратор. — Заруби себе на носу: знания только лишь своих прав и обязанностей недостаточно для оценки всей полноты картины.

— Понятней не стало, — проворчал я.

— А ты подумай. Чай, не дурак.

Именно этим я и намеревался заняться, но только поднялся на ноги, и Альберт Павлович меня остановил.

— Погоди-ка! Совсем забыл! — Он вынул из папки какой-то листок и протянул его мне. — Держи!

Листок оказался благодарственным письмом, и я не удержался от ехидного смешка.

— Вам орден, значит, а мне даже медальки не обломилось?

— Глаза открой! — потребовал Альберт Павлович неожиданно жёстким тоном. — Это письмо лучше всякой медали и даже ордена! Думаешь, было так уж просто занести его на подпись Баюну в первый день создания соврескома?

Я посмотрел на исходящий номер, дату и расшифровку подписи, сворачивать листок не стал и аккуратно уместил меж страниц тетради, поблагодарив перед тем куратора:

— Спасибо!

Совершенно искренне поблагодарил, нисколько душой не покривил.

Ну а как иначе? Благодарность от председателя совета республиканских комиссаров и первого секретаря соцпартии — это не баран чихнул. Это серьёзно!

— Прибери! — посоветовал Альберт Павлович. — Пригодится ещё.

На этом наш разговор и подошёл к концу. Куратор распространяться о своих столичных делах оказался не расположен, да мне и самому было не до расспросов. Пусть и успокоился самую малость, но именно что — самую малость. Внутри всё так и кипело, хотелось действовать, а не думать, и я отправился в лабораторный корпус.

Там оторвался на полную — без разогрева и долгих подготовок выдал шестьдесят киловатт, обновил своё индивидуальное достижение. Вымотался за час работы с силовой установкой до полной невозможности, сел пить в буфете травяной чай, начал прикидывать свои дальнейшие действия.

Права и обязанности, права и обязанности…

Мне категорически недоставало информации, и само собой вспомнилось, как в прошлый раз в аналогичной ситуации я сидел в библиотеке распределительного центра и штудировал закон об операторах сверхэнергии. Но это тогда, а что изучать сейчас?

Свои права я знаю прекрасно, а с чьими мне нужно ознакомиться для осознания всей полноты картины?

В итоге в читальном зале я попросил положение о Бюро оперативного реагирования, но лишь впустую убил на его изучение полтора часа. Ничего полезного почерпнуть из документа не вышло, поскольку большинство принципиальных моментов регулировалось внутренними инструкциями и распоряжениями, которые относились к документам для служебного пользования.

Зараза!

В сердцах я схватил портфель и выскочил на улицу, опомнился, заставил себя успокоиться и вернулся обратно. Уселся на прежнее место, забарабанил пальцами по краю стола. Вновь начало корёжить от приступа лютой злобы, и я решил не держать её в себе, а позволить выплеснуться на бумагу.

Ну да — взял листок и принялся строчить донос.