Нелегалы 1. Операция «Enormous»

16 июня того же года на квартиру Калибра нагрянули громилы ФБР с наручниками. За два дня до этого жена агента от неосторожного обращения с газовой плитой получила сильные ожоги и слегла в постель. Муж вынужден был не ходить на работу и ухаживать за ней и за совсем еще маленьким ребенком. Поэтому, когда пришли его арестовывать, до смерти перепуганный Грингласс, даже не потребовав присутствия адвоката, согласился ответить на все их вопросы, лишь бы оставили его с больной женой и маленьким ребенком. Он «раскололся» сразу, признался в том, что в годы войны действительно передавал советской разведке информацию по атомной бомбе. В процессе многочасовой беседы со сменявшими друг друга профессионалами ФБР, имевшими за спиной большой опыт ведения допросов и изощренные приемы игры, контрразведка стремилась добиться от Грингласса ответа на главный вопрос: кто еще из американцев мог быть участником «шпионской атомной сети» и кто из них был его вербовщиком? Лишь в два часа ночи под угрозой ареста жены за соучастие в шпионаже, поскольку она знала о его сотрудничестве с «красной разведкой», Грингласс, испугавшись, что маленький ребенок вообще может надолго остаться без родителей, сообщил ФБР, что он был завербован Джулиусом Розенбергом и по просьбе последнего передавал Гарри Голду известные ему по работе в Лос-Аламосе атомные секреты.

Заполучив об этом письменное заявление Грингласса, ФБР на другой же день взяло под демонстративное наблюдение еще одного советского агента — Либерала. [165]Эту поспешность в действиях ФБР можно было понять — Эдгару Гуверу нужна была ошеломляющая американцев серия судебных процессов над «красными шпионами». Джулиус Розенберг — коммунист, дипломированный инженер, и потому по всем параметрам больше подходил на роль организатора советского «шпионского заговора», нежели малообразованный, малоизвестный техник из Лос-Аламоса Дэвид Грингласс. Кроме того, Розенберг, как никто другой, подходил и для осуществления более важной задачи, выдвинутой Маккарти: доказать, что «каждый коммунист Америки — это шпион».

Досье на Розенберга было заведено еще в начале 1945 года, когда он был в первый раз уволен с государственной службы в связи с обвинением в принадлежности к Компартии США. Поэтому, пригласив его на первый допрос, агенты ФБР рассчитывали, что они легко добьются от него сотрудничества, но «подходящий» по всем параметрам объект оказался «твердым орешком». Отвергнув выдвинутые против него обвинения, он потребовал очной ставки с Гринглассом, но контрразведка, не имея весомых доказательств, была вынуждена его отпустить.

Свобода Розенберга длилась недолго — ровно месяц. Именно столько времени понадобилось ФБР, чтобы согласовать детали получения свидетельских показаний и раздобыть «вещественные улики. Несмотря на то что Гарри Голд и Дэвид Грингласс давно уже признали свою вину, им не спешили выносить приговор: постоянный страх перед угрозой возможной смертной казни должен был вынуждать их к даче все новых и новых «показаний» по подсказке агентов ФБР.

Находкой для них оказалась жена Дэвида — Руфь. Надеясь спасти мужа от ответственности, она взяла инициативу в свои руки и не только дополнила его показания, но и переставила акценты: теперь уже получалось, что это она по просьбе Розенберга склонила Дэвида к шпионажу и к последующим его встречам с Голдом. Придуманы были ею словесный и вещественные пароли: «Я от Джулиуса» и оторванные куски картона с неровными краями, которые должны совмещаться. Появились в показаниях и подаренный якобы русскими Розенбергу столик для микрофильмирования, и сфабрикованный в ФБР план побега Гринглассов в Мексику, который якобы готовил для них все тот же Розенберг. Как средство давления на него задумывался и арест Этель Розенберг, которая, по заявлению Руфи Грингласс, будто бы знала, что Джулиус занимался шпионажем, и будто бы она дважды перепечатывала ему на машинке шпионский документ, содержащий секретные сведения о «Манхэттенском проекте».