Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне

Создание ядерного оружия и последующее развитие ядерной энергетики и промышленности решительно изменили весь мир. Основы этой «ядерной революции», началом которой послужило открытие деления ядер урана под действием нейтронов (1938), были заложены во время второй мировой войны, прежде всего в США и СССР. Первыми ядерный реактор и атомную бомбу создали американцы (декабрь 1942 и июль 1945). Затем, с опозданием всего лишь на четыре года, что для всего мира стало большой неожиданностью, это сделали в Советском Союзе: первый реактор в Европе был запущен в декабре 1946 года, а первая советская атомная бомба испытана в августе 1949 года. Впервые экспериментальный термоядерный взрыв был осуществлен США в 1952 году, а первая в мире водородная бомба создана уже в СССР — в 1953 году. Аналогичную бомбу американцы взорвали годом позже. В 1947–1948 годах начали работать первые реакторы в Англии и Франции. В 1954 году в СССР (Обнинск) вступила в строй первая в мире атомная электростанция, а в США — первая атомная подводная лодка. В 1959 году спущен на воду первый в мире атомный ледокол «Ленин». Так человечество вступило в ядерную эпоху.

Как Советскому Союзу в тяжелейшие годы войны и послевоенного восстановления народного хозяйства удалось догнать США и встать вровень с ними в создании атомных реакторов и ядерного оружия? Конечно, это было бы невозможно без развития фундаментальной науки и создания в СССР в 30-е годы весьма передовой ядерной физики. Имена советских ученых И. Е. Тамма, В. А. Фока, Я. И. Френкеля, И. В. Курчатова, Л. Д. Ландау хорошо знало мировое научное сообщество. Фундаментальными исследованиями занималась целая плеяда замечательных молодых физиков, выполнивших накануне войны важные работы по проблемам атомного ядра и, в частности, ядерного деления: Г. Н. Флеров, К. А. Петржак, Ю. Б. Харитон, Я. Б. Зельдович, И. Я. Померанчук, И. И. Гуревич, И. К. Кикоин и другие. И тем не менее по научному, а главное — научно-техническому и промышленному потенциалу в этой области мы уступали Германии, Англии, США, Франции. И здесь решающую роль сыграла возможность быстрой концентрации усилий на одном направлении, поскольку в условиях централизованного управления государством, экономикой и наукой партийно-государственный аппарат СССР обладал безграничной властью. Решения высшего руководства проводились в жизнь хорошо отлаженной административно-командной системой, были подкреплены огромным, не знавшим жалости ведомством репрессий. Политическая машина обеспечивала эффективную идеологическую и пропагандистскую поддержку атомного проекта. Все это сделало возможным высвобождение значительных ресурсов общества за счет беспрецедентного в истории человечества целенаправленного сокращения потребляемой населением доли распределяемого государством национального дохода. В реализацию замыслов центрального руководства были включены не только усилия выдающихся ученых и организаторов производства, но и самоотверженный труд сотен тысяч строителей, рабочих и инженеров, в том числе заключенных сталинских лагерей, на урановых рудниках, строительстве десятков и сотен объектов.

И вот теперь выясняется, что и советская разведка внесла в это дело огромный вклад. На Западе и в последнее время у нас не раз сообщалось, как много ценнейшей информации передал советским ученым крупный ядерщик Клаус Фукс, участник английского и американского атомных проектов. В документальной повести В. Чикова перед нами впервые предстает еще одна фигура такого же масштаба, тоже крупный физик-ядерщик, с самого начала принимавший участие в разработке «Манхэттенского проекта». Настоящее имя его пока должно остаться в тайне, в документах разведки он фигурировал как Персей.

Именно они — К. Фукс и Персей — стали источниками в высшей степени секретной информации по урановой проблеме, что значительно уменьшило материальные расходы на ее решение в СССР и сократило наше отставание от американцев до четырех лет. В повести приводятся убедительнейшие доказательства этого — фрагменты письменных «отзывов» И. В. Курчатова, руководителя советского атомного проекта, на материалы разведки. Они относятся к 1943–1946 годам, содержат достаточно высокую оценку разведывательной информации и, как правило, ряд конкретных дополнительных вопросов-заданий типа: «Было бы желательно получить…», «Очень важно было бы знать…», «Поэтому было бы крайне важно выяснить…» и т. п.