Нелегалы. Молодый, Коэны, Блейк и другие

В последней части книги вновь появляются Коэны — Крогеры, чтобы повести разговор уже от первого лица. Проинтервьюированные в 1989 году, они вспоминают о прошлых годах, о своей любви к коммунизму и Советскому Союзу, что в равной степени воодушевляло и Розенбергов, которые предпочли умереть, чем раскрыть известные им сведения. Их вера была столь искренней, что я просто был не в силах их ненавидеть, как я ненавидел Кима Филби, который одно время был моим визави в штаб-квартире ФБР.

В словах Коэнов — Крогеров, высказанных в конце книги, я обнаружил в буквальном смысле слова много патетики […]. Так или иначе, я испытал немалое удовлетворение от того, что, прожив в стране достаточно долго, они сами увидели, как Россия постепенно освобождается от коммунизма и советской системы, которую они обожествляли и которой служили. Некоторым утешением для меня является то, что их жизнь в Москве после девяти лет, проведенных в британских тюрьмах, была далеко не счастливой, а они сами конечно же испытывали ностальгию по Америке, по стране, которую сами же хотели уничтожить.

Из воспоминаний, лично написанных Моррисом Коэном

Мы верно определили свой жизненный путь

Империалистическая агрессия против Советской республики, принесшая столько страданий ее народу, и провал этой авантюры остались в моей памяти с детских лет. Мои родители — бедные эмигранты из царской России, в 1905 году приехали в Нью-Йорк. В 1919 году, когда мне было девять лет, мы посетили Томпкинс-сквер Парк, который находился в нижней части Ист-Сайда в Нью-Йорке. Маленький парк и все прилегающие к нему улицы были заполнены такими же рабочими, как и мои родители, — людьми разных национальностей. Они дружно скандировали: «Руки прочь от России!» Слова этого призыва белели на красном полотнище, протянутом от близлежащих домов через весь парк. Недалеко стояла огромная стена из красного кирпича, и когда все скандировали призывы, то их голоса заполняли парк, повторялись громким эхом. Рабочие протестовали против решения «либерального» правительства президента Вильсона послать солдат и оружие на помощь белой армии, начавшей контрреволюционное выступление в России. Этот день навсегда остался в моей памяти.

Коммунистическая партия США, едва появившись на свет в 1919–1920 годах, сразу же стала объектом нападок и провокаций Министерства юстиции, во главе которого стояли министр юстиции и генеральный прокурор Пальмер и профессиональный жандарм Эдгар Гувер. Последний возглавил ФБР в 1924 году. Около десяти тысяч радикально настроенных деятелей было брошено в тюрьму. Несмотря на атмосферу террора, Компартия США набирала силу, росли ее ряды. В условиях непрекращавшихся преследований Компартия США на протяжении шестидесяти лет ее существования никогда не ослабляла борьбы за дружественные отношения между правительствами и народами США и СССР. Поиски ответов на многие вопросы, которые перед нами неумолимо и безжалостно ставила жизнь, привели Елену и меня в ряды коммунистической партии.

Я родился и вырос в бедной семье и с раннего детства должен был зарабатывать на хлеб насущный. В молодости родители мои не имели возможности получить образование и готовы были пойти на любые жертвы, чтобы я мог закончить среднюю школу. Мое стремление получить университетское образование еще более возросло в то время, когда в США свирепствовал экономический кризис, в результате которого в стране насчитывалось семнадцать миллионов безработных.

Узнав, что дешевле всего стоит обучение в штате Миссисипи, я проделал более тысячи миль, путешествуя на попутных грузовиках и товарных поездах по штатам Юго-Запада. Нашел работу, чтобы иметь возможность платить за обучение и жилье, однако не смог установить связь с компартией, которая в этом логове, где процветали расизм и социальная несправедливость, вынуждена была уйти в глубокое подполье. В университете штата Иллинойс меня приняли в аспирантуру, и я вступил в Союз коммунистической молодежи, а через несколько месяцев стал членом Компартии США. Нашей партийной организации, в состав которой входили отдельные преподаватели и два студента, пришлось действовать нелегально.

К осени 1936 года по заданию партии я переехал в Нью-Йорк, где возглавил одну из местных партийных организаций. Heкоторое время я был безработным, потом товарищи нашли мне работу в небольшой фирме, распространявшей партийные и прогрессивные журналы, а также советские периодические издания на английском языке. Платили мне всего пятнадцать долларов в неделю, но эту работу я очень любил и вкладывал в нее всю душу. Я появлялся на всех забастовках и демонстрациях и распространял среди рабочих нашу партийную литературу. Вечерами и в выходные дни занимался тоже партийной работой.