Нелегкая победа

Гэрри приблизился, и Люсинда протянула руку, зная, что, если не сделает этого, он просто сам возьмет ее.

— Добрый вечер, мистер Лестер. Как странно видеть вас здесь.

Он заметил ее легкий сарказм и чуть приподнял брови, а затем наклонился и поцеловал ей руку.

Он делал это так часто, что Люсинда забыла: такое приветствие больше не принято в свете. Общий вздох, пронесшийся по залу, напомнил ей об этом. Ее улыбка не изменилась, но глаза вспыхнули.

Повеса улыбнулся и взял ее под руку.

— Пойдемте, дорогая, я думаю, нам надо прогуляться.

Он извинился перед двумя джентльменами, стоявшими рядом с Люсиндой.

Не успели они пройти и десяти шагов, как путь им преградила леди Джерси. Гэрри быстро поклонился, так изысканно, что получилось почти насмешливо, но изящество поклона исключило возможность воспринять его как оскорбление.

Салли Джерси хмыкнула.

— Я как раз собиралась спросить о вас миссис Бэббакум, — не моргнув глазом, сообщила она Гэрри. — Но раз вы здесь, вряд ли есть необходимость спрашивать.

— Действительно, — манерно протянул Гэрри. — Дорогая Салли, я очень тронут тем, что вы интересуетесь моей бедной личностью.

— Не такой уж и бедной, если вспомнить.

— Ах, да. Поворот судьбы.

— И такой, что заставил дам снова обратить на вас внимание. Берегитесь, мой друг: стоит вам поскользнуться, и вы запутаетесь в их сетях. — С веселым блеском в глазах леди Джерси повернулась к Люсинде: — Я бы поздравила вас, дорогая, но боюсь, он совершенно неисправим… совершенно. Но если вы захотите отомстить, нужно просто прогнать его… и посмотреть, что он будет делать.

Люсинда безмятежно подняла брови:

— Я запомню, сударыня.

Царственно кивнув, Салли Джерси удалилась.

— Только посмейте, — прошептал Гэрри, когда они двинулись дальше. Он накрыл рукой ее ладонь, лежавшую на его рукаве. — Вы не можете быть так бессердечны.

Люсинда снова подняла брови, ее глаза, больше не смеющиеся, встретились с его глазами.

— Вы так думаете?

Гэрри слегка прищурился, пытаясь прочесть выражение ее глаз.

Внезапно задохнувшись от нахлынувших чувств, она сжала его руку и натянуто улыбнулась.

— Но едва ли вам нужна моя защита.

Она невозмутимо уставилась перед собой, сохраняя улыбку.

Последовало короткое молчание, затем у ее уха зазвучал тихий и совершенно бесстрастный голос Гэрри:

— Вы не правы, моя дорогая. Вы мне нужны, очень нужны.

Люсинда не рискнула взглянуть на него. Она быстро замигала и кивнула леди Каупер, ослепительно улыбнувшейся ей с ближайшего дивана. О чем они только что говорили? О защите от сватающих мамаш или о чем-то другом?

Она не успела обдумать этот вопрос: мамаши и дуэньи высшего света бросились в массированную атаку.

К раздражению Гэрри, вечер в «Алмаке» оказался гораздо мучительнее, чем он представлял. Его явный интерес к идущей рядом с ним женщине погасил все надежды, которые он мог возбудить, нечаянно улыбнувшись одной из юных девиц. Дамы все поняли, но, к несчастью, каждая решила, что должна обязательно поздравить их.

Первое из этих едва завуалированных поздравлений поступило от неутомимой леди Аргайл, все еще сопровождаемой бледной некрасивой дочерью.

— Не могу выразить, как я счастлива снова видеть вас на нашем маленьком празднестве, мистер Лестер. — Она лукаво взглянула на Гэрри, затем пробуравила взглядом Люсинду. — Дорогая, непременно проследите, чтобы он в будущем не исчезал. — Она похлопала веером по руке Люсинды. — Как жаль, что самые красивые джентльмены пропадают в клубах. Такая потеря для общества!

Бросив еще один лукавый взгляд и помахав рукой, ее светлость удалилась, потянув за собой молчаливую дочь.

— Интересно, умеет ли девица вообще говорить? — ленивым тоном прошептал Гэрри. Затем взглянул на Люсинду. Никто бы другой ничего не заметил, но он слишком привык видеть ее спокойной, счастливой. Сейчас ее лицо не выражало ни того, ни другого. Оно было напряжено, губы сжаты.

Они выдержали еще два восхищенных излияния, быстро последовавшие одно за другим, затем их перехватила добродушная леди Каупер. Прервать ее светлость, как обычно, было невозможно. Гэрри стойко перенес ее ласковые улыбки и добрые слова, но, как только поздравления иссякли, решительно повел Люсинду к буфету.

— Идемте, я угощу вас бокалом шампанского.

— Это «Алмак», здесь не подают шампанское.

Гэрри не смог скрыть своего раздражения.

— Я забыл. Тогда лимонад. Должно быть, вам жарко.

Она не стала отрицать и не протестовала, когда он вручил ей бокал. Но даже в буфете продолжался поток поздравлений, которые Гэрри вольно или невольно спровоцировал. Как он быстро обнаружил, спасения не было нигде.

С началом следующего танца — единственного за весь вечер вальса — они нашли убежище среди танцующих. Туг он осознал свою ошибку и, воспользовавшись моментом, извинился:

— Боюсь, я не все до конца рассчитал. — Он улыбнулся, глядя в ее глаза, желая понять их выражение. Они были не просто туманными, они были мрачными, и это его встревожило. — Я забыл, насколько пылко соперничество матрон.