Нелегкий день

Он оттянул верхнее веко, и я увидел безжизненный карий глаз, после чего сфотографировал его при максимальном приближении. Пока я занимался фотосъемкой, Уилл все еще был на балконе с женщиной и детьми. Этажом ниже коллеги собирали все компьютеры, карты памяти, ноутбуки и диски. Тем временем переводчик Али с группой внешнего прикрытия разбирался на улице с любопытными соседями.

Я слышал по рации, что Майк обсуждает крушение «Черного ястреба».

– Саперной группе подготовить все к взрыву, – приказал Майк.

Из радиопереговоров я знал, что сапер в сопровождении одного из наших «котиков», которого выделили ему в помощь, уже прибыл на территорию виллы.

– Вас понял, будем взрывать, – отозвался помощник сапера.

– Принято к исполнению, – сказал сапер и начал расставлять заряды на первом этаже виллы.

– Ты что творишь? – спросил его помощник. Наступило неловкое молчание.

– Ты же сам сказал, будем взрывать.

– Да не дом, а вертолет.

– Какой вертолет?

Оказывается, сапер решил, что мы будем взрывать дом, как и предусматривалось в одном из запасных планов.

К тому моменту еще не всем было известно, что наш вертолет потерпел крушение. Кое-кто узнал об этом только сейчас. В Вашингтоне, где все следили за ходом операции с помощью беспилотного летательного аппарата, вообще не поняли, что наш вертолет упал. На черно-белом экране все выглядело так, будто мы просто совершили посадку во дворе и высадили штурмовую команду. Президент и начальник штаба были в недоумении и запросили ОКССО, что происходит. Макрейвен быстро ответил им:

– Мы внесли коррективы в план операции и решили посадить вертолет во дворе. Мои люди готовы к такому развитию событий и справятся с осложнениями.

Экипаж вертолета уже закончил уничтожение всего секретного оборудования на борту. Командир Тедди выбрался из вертолета последним. Подойдя к двери, Тедди увидел, что до земли около двух с половиной метров. Чтобы не получить повреждений, он решил не прыгать, а воспользоваться десантным тросом. Таким образом, он оказался единственным из всех нас, кто в ту ночь спустился на землю по тросу.

Вскоре туда подоспели сапер с помощником и начали минировать вертолет. Помощник залез на хвостовую балку, чтобы укрепить заряд как можно ближе к заднему винту. В тяжелом снаряжении, да еще с прибором ночного видения эта задача оказалась не из легких. Балка была узкая и ходила ходуном. Были опасения, что она может вообще обломиться под его весом.

Взобравшись как можно выше, одной рукой он начал устанавливать заряд, а другой держался, чтобы не потерять равновесия и не свалиться на землю. Теперь главное было уничтожить системы радиосвязи и навигации. После минирования хвостовой балки заряды были установлены в пилотской кабине.

Тем временем второй «Черный ястреб» и один СН-47 летали кругами поблизости, ожидая окончания операции. Запас горючего был очень ограниченным, и время нашего пребывания на вилле неумолимо сокращалось.

– Десять минут до отхода, – объявил Майк по радио.

На третьем этаже в комнатах зажегся свет. Видимо, электрики все-таки восстановили подачу энергии, что было очень вовремя и существенно облегчило нашу работу.

Я продолжал фотографировать, а Уолт начал брать образцы ДНК. Он смочил ватный тампон в крови бен Ладена. Взяв второй тампон, сунул его бен Ладену в рот, чтобы получить образец слюны. Затем Уолт взял шприц со специальным пружинным устройством для взятия образцов костного мозга из бедренной кости. Прижав его к ноге бен Ладена, он сделал несколько попыток, но иголка не сработала.

– Попробуй моим, – предложил я.

Он взял мой шприц и сделал еще одну попытку. Снова неудачно.

– К чертям эту хрень, – сказал Уолт, швырнув шприцы в сторону.

Я уже закончил новую серию снимков другой камерой, взятой у одного из товарищей. Нам нужно было иметь два идентичных экземпляра и фотографий, и образцов ДНК. Один экземпляр Уолт положил к себе в карман, а второй дал бойцу из команды другого вертолета. Так было запланировано на случай, если один из вертолетов собьют на обратном пути в Джелалабад. Необходимо было, чтобы при любых обстоятельствах у нас остались доказательства для Пакистана и всего остального мира, что мы убили именно бен Ладена.

Тем временем Уилл на балконе тоже пытался получить подтверждение, что лежащее на полу тело принадлежит бен Ладену.

Жена бен Ладена Амаль, раненная в ногу, все еще билась в истерике, и с ней невозможно было разговаривать. Пока я работал, мне постоянно слышались ее вопли с кровати. Вторая женщина, у которой глаза опухли от слез, упорно уходила от ответов на вопросы, которые ей уже в который раз задавал Уилл.

– Как его зовут?

– Шейх.

– Какой шейх? – Уилл не хотел подсказывать ей ответ и задавал только наводящие вопросы.

Но женщина все время давала ему разные имена. После нескольких безуспешных попыток, Уилл обратился к детям, молча сидевшим на балконе. Он опустился на колени перед одной из девочек.

– Кто этот человек? Девочка не умела лгать:

– Усама бен Ладен. Уилл улыбнулся.

– Ты уверена, что это Усама бен Ладен?

– Да, – кивнула девочка.

– Хорошо, спасибо.