Нелегкое счастье

— Лини, он обращался с тобой будто с ненужным хламом. Почему ты защищаешь его?

— Потому что семья — самое важное. Я не хотела запятнать твои воспоминания о брате. Когда воспоминания — это все, что у тебя осталось, они будут согревать тебя по ночам. Иначе они начнут охотиться за твоими снами. — Она прошла к двери во двор, потом вернулась и посмотрела на него.

— Ты знаешь, что мой отец был полицейским и его убили при исполнении служебных обязанностей. Но ты, наверное, не знаешь, что последующее расследование вызвало подозрение, что он «грязный» полицейский. Он не был оправдан, но и не был обвинен. Это не помешало газетам после его смерти распинать его, мою тетю и меня. Все мои воспоминания о папе отравлены. Когда я думаю о нем, я вспоминаю не мужчину, который так сильно любил мою мать, что после ее смерти сам словно умер. Я вспоминаю последние его дни. Детективы перевернули наш дом вверх дном. Они залезали в каждый шкаф и в каждый ящик. Они перетрясли наш мусор. — Слезы катились по ее щекам. — Теперь я вспоминаю человека, о котором я думала, что он герой. А он оказался мошенником. Он воспользовался преимуществом своего положения, а люди рассчитывали на его поддержку. Они ждали от него защиты, а он обманул их. Я не хотела, чтобы ты страдал так же, как я.

Она выглядела такой разбитой, такой уязвимой. Сойер перестал бороться с желанием обнять ее и притянул к себе. Он поцеловал ее волосы и убрал со щеки мягкую прядку.

— Прости меня. Как ты можешь до сих пор любить Бретта, когда он так с тобой обращался?

Она отвела глаза в сторону, плечи у нее поникли. Немного спустя она снова посмотрела ему в глаза. У него сердце сжалось от боли, какую он в них увидел.

— Я никогда не любила и не люблю его.

— Что? — Он схватил ее за плечи. — Хоть на этот раз скажи мне правду. Всю правду. Не бойся ранить мои чувства.

Она так долго молчала, что он решил — не скажет.

— У нас с Бреттом разлад начался давно. Я уже разговаривала с адвокатом о том, чтобы заполнить бумаги на развод. Но Бретт убеждал меня, что его плохое отношение ко мне вызвано неприятностями на работе. Он обещал, что исправится. Говорил, что подумывает о том, чтобы воспользоваться шансом и создать семью, какую я всегда хотела. Я так мечтала иметь ребенка, что, как дура, уступила ему. Но в ту ночь я обнаружила, что он изменяет мне с Ниной.

Сойер выругался. Он должен был заподозрить неладное, когда Бретт нанял пышногрудую помощницу.

— Мы поругались. — Линн глубоко вздохнула. — Я вышла из себя, кричала на него и выгнала из дому. Я сказала, что завтра же подам на развод. Через час он погиб. Так что, если ты ненавидишь Бретта, можешь направить часть этой ненависти на меня. Если бы я не вышла из себя, он мог бы сейчас жить.

— Линн, он ехал со скоростью девяносто миль в час в зоне, где разрешается только тридцать пять миль. Ты не должна проклинать себя за это. Нам еще чертовски повезло, что он никого не посадил в свою машину. Судя по тем откровениям, которые он описал в дневнике, по-моему, у тебя были основания выйти из себя.

— Ты все еще упрекаешь себя за несчастный случай, унесший твоих родителей…

— Да.

— Что заставляет тебя считать, что ты отчасти виноват в этой аварии? Тот парень был пьян. Он ехал на красный свет. У него даже не были включены фары. Ты нелогичен.

— Да, должен признать, ты права. — Часть груза спала с его плеч.

Линн направилась к лестнице. Надо скорей уйти отсюда, пока она не потеряла самоконтроль. Рыдания теснились в глубине груди. Еще несколько секунд — и она расплачется как ребенок.

— Что тебя беспокоит? — Вопрос Сойера остановил ее на нижней ступеньке.

Что она теряет? Она уже и так потеряла все.

— Я люблю тебя, — не оборачиваясь, проговорила она, — и я знаю, что ты — тот человек, который считает, что любовь не уходит, когда начинаются трудные времена.

Быстрыми шагами он пересек выложенный плиткой холл и поймал ее возле винтовой лестницы.

— Проклятие! Линн, посмотри на меня. Пожалуйста. — Он гладил ее по спине, и она вздрагивала от каждого прикосновения.

Линн медленно обернулась. Она стояла на ступеньке, поэтому их глаза оказались на одном уровне. От того, что она увидела в его глубоких синих глазах, все в ней перевернулось.

— Ты читала дневник Бретта. Ты должна знать, что я люблю тебя.

— В дневнике ничего не сказано об этом. — Ей стало трудно дышать, закружилась голова. — Он весь наполнен ненавистью и описанием того, какая я ужасная жена.

У него дрогнул уголок рта в печальной улыбке. В глазах появилась нежность.

— Ты — само совершенство. Веселая и сексуальная. И такая чертовски горячая, что каждый раз заставляешь меня вести себя словно подросток.

Искра надежды мелькнула в самой глубине души. Пальцы Сойера описывали маленькие круги на ее руке.

— Бретт написал, что, пока он держит то, что я ценю превыше всего, он хозяин положения. Он имел в виду тебя, Линн.

У нее подогнулись колени. Сойер подхватил ее на руки и понес в свой кабинет. Он сел на софу, посадил ее на колени.