Нелинейная зависимость

Но вид у бомжей был жалкий, лица пропитые, а тела наверняка измучены многочисленными болезнями и недоеданием. В себе же Андрей ощущал непобедимую уверенность. Он подумал было, что уверенность эта связана с недавними событиями, поставившими его на грань жизни и смерти, но тут же понял, что сам себе врет – она зижделась лишь на жалком виде бомжей. Андрей выглядел жемчужиной в куче навоза не потому, что сам был жемчужиной, а лишь потому, что сравнивал себя с кучей дерьма. Сами бомжи об угрозе еще не догадывались, справедливо считая, что у байкера может быть более важное дело, чем уборка вагонов.

Но один, совсем старый на вид, оказался то ли хитрее других, то ли опытнее. Он то и дело подозрительно поглядывал на Андрея. Что-то в нем было странное, резко отличавшее от других, и лишь приглядевшись, Андрей понял, что старичок не такой уж старый и совсем не дряхлый, а маленький рост и желтый цвет лица попросту выдавали в нем китайца. Наконец старик перестал бросать взгляды и подошел с таким видом, будто собирался попросить сигарету.

– Поработать решила? – вместо этого спросил китаец.

– Тебе какое дело? – высокомерно фыркнул Андрей.

– Послушай, если ты собралась вагон помыть, я тебе помогу. В первый раз, да?

– Иди к черту.

– Не пойду. Ты ничего здесь сама не узнаешь. Ты хоть знаешь, когда можно на работу проситься, чтоб не прогнали?

Андрей задумался.

– А тебе что за дело? – уже менее агрессивно спросил он.

– Тебя сейчас бить будут, – объяснил китаец. – Но ты здоровая, сильная, ты победишь. Только зачем победа, если никто не скажет, что с ней делать потом?

– Ты хочешь со мной в долю? – понял Андрей.

– Точно. А я тебе помогу. Ты меня не бей, я тебе все расскажу, а на двоих нам хватит.

– Ладно. – кивнул Андрей.

– Вон посмотри, в черном свитере мужика. Самая сильная. Ее первым бей. Остальные испугаются и уйдут дальше. Другой поезд совсем скоро придет. А с проводником я сам буду говорить. Иди, иди, сами они не уйдут.

Андрей широко раздул ноздри и двинулся к группе бомжей, чувствуя, как сердце ускоряет ритм.

– Чего надо? – спросил крепыш с беззубым ртом, на которого показал китаец.

– Драться иду. – честно признался Андрей.

– А надо? – усмехнулся беззубый.

– Я бы и рад избежать, но вы же работу по доброму не отдадите.

– Нет.

– Значит придется драться.

– Какой ты упертый. – усмехнулся беззубый, и первым бросился на противника.

У него не было техники движения, какая приходит с многолетними тренировками, но ее с успехом заменяла уличная проворность. Но самым страшным в противнике оказалось отсутствие всякого страха и малейшего намека на воображение – он совершенно не боялся замахов, не поддавался на обманки, а полученный в лицо удар не выбивал его из душевного равновесия. Примерно так дерутся звери, и именно из-за этого Андрей старался избегать конфликтов с собаками. Такого противника можно лишь убивать или физически выводить из строя, доводя хотя бы до потери сознания.

В первые же секунды Андрей получил несколько болезненных ударов по ногам, и один в подбородок. От этого не только алые пятна завертелись перед глазами, но и накатился приступ одуряющей тошноты, напомнив о недавнем сотрясении мозга. Но это ошеломило лишь в первый момент, а потом боль смыло потоком адреналина, и Андрей принялся молотить кулаками и пинаться. Крепыш крепко ударил его в нос, но Андрей сумел подобраться к нему вплотную и схватить за руку. Тут же, не дожидаясь ответных действий, добавил коленом в пах и локтем по затылку. Крепыш рухнул ему под ноги и пополз подальше от рельсов.

– Добивать не надо! – выкрикнул китаец. – Они теперь сами уйдут.

Четверо оставшихся бомжей, которые даже не попробовали принять участие в драке, подхватили поверженного товарища и поволокли его вдоль путей.

– Надо в вагона садиться! – китаец призывно помахал рукой и подошел к двери.

Когда Андрей смахнул со штанов и куртки грязные следы пинков, старичок уже успел обо всем договориться.

– Нам два вагона дали! – довольно улыбнулся он. – В два раза больше получим. А ты хорошо дралась, очень быстро. Давай убирай мусор, а веник возьму. Я совсем старая, мне бутылки носить нельзя.

Они забрались в вагон и принялись за уборку. Андрей заметил, что проводники в своем купе делят пачку полусотенных купюр, полученных от желающих передать посылки знакомым. Вид денег вдохновил на трудовой подвиг – отбросив всяческую брезгливость, Андрей по локоть залез в мусорный ящик возле тамбура, и принялся выуживать из него тяжелые предметы. В основном это были разнокалиберные бутылки, но попадались и консервные банки, надписи на которых вызвали приступ обильного слюноотделения.

Пока он пакетами выносил мусор из вагона, китаец ловко свернул ковровую дорожку и вымел коридор куцым веником. Андрею пришлось взять ведро и половую тряпку. Он понял, что ему снова подсунули работу потяжелее, но наглости на восстановление справедливости уже не хватило. Он уже уверился в мысли, что каждое такое «установление справеливости» влечет за собой все более пагубные последствия.