Нелинейная зависимость

К сожалению Андрей уже знал ответ на этот вопрос. Он понимал, какие условия способны именно его толкнуть на подобное. Может быть и не только его, а любого, кто хочет чего-то добиться в жизни. Что делать, если на твоем пути к желанной цели объявляется подлая личность, для которой ты являешься лишь устройством для удовлетворения извращенных потребностей, а он для тебя необходимой ступенью?

Тут два варианта: либо отказаться от цели, либо пойти на условия. Андрей стиснул зубы и твердо решил ничего не менять – главное выйти отсюда как можно скорее. Об этом унижении никто не узнает, а сам он стерпит. Даже если Галина в открытую предложит ему с ней переспать. Хотя этого можно не опасаться – ни о какой эрекции не может быть и речи. Не возникнет она. Так что Галине придется ограничиться созерцанием его оргазма во время применения «Квантека». Пусть ее Бог рассудит, сволочь такую.

От принятого решения сделалось легче, Андрей разжал кулаки и вытер вспотевшие ладони о простынь.

Странным образом жалость к самому себе вытолкнула на поверхность памяти номер телефона Алены. Андрей вынул из-под подушки мобильник, набрал комбинацию цифр и прислушался. Длинные гудки. Он собирался уже отключиться от линии, когда на другом конце подняли руку.

– Да. – раздался незнакомый женский голос.

– Здравствуйте. – после паузы замешательства ответил Андрей. – Будьте любезны Алену.

Сердце заколотилось так часто, что вновь заболели ребра.

– Ее нет.

– А когда она будет, могу я узнать?

– Никогда. – ответили безразлично. – Она больше здесь не живет.

– А ее новых координат вы не знаете?

– Предполагаю. – в голосе послышалась нескрываемая усмешка. – Думаю, что самая точная ее координата, это подворотни Москвы. Она за два месяца не проплатила мне за комнату, с какой радости я должна была ее дальше терпеть?

– Извините… – Андрей нажал кнопку отбоя, ошеломленный таким напором.

Сердце медленно успокаивалось, боль в ребрах отступала, оставляя после себя какую-то новую, отдаленно знакомую, но давно позабытую боль. Она накатывала все сильнее, превращаясь в пугающий вал, и Андрей уже готов был мысленно произнести название этого чувства, но тут другая мысль пулей влетела в голову и выбила все, кроме себя.

– Валька меня теперь со свету сживет. – одними губами шепнул Андрей.

Мысли начали двигаться рывками, как кадры пленки в плохом проекторе. Они складывались то так, то эдак, пытаясь выстроиться в стройную ложь оправдания. Но ничего толкового в голову не приходило. Все версии самому себе казались детским враньем, придуманным по поводу двойки в дневнике. Андрей подумал еще и понял, что любая ложь, даже самая изощренная, не будет иметь никакого смысла. Валька попросту не поверит, у него на все будет лишь одна версия, мол, не хочет Андрей говорить телефон Алены, скрывает, думает сам заработать премию Скотта, а его, хитрого Вальку, стратега от Бога, оставить с носом.

Андрей закрыл глаза и едва не заплакал. Он вспомнил как в юности, еще в родном своем городе, его друзья напились на дне рождения и принялись стрелять по соседним окнам из самодельного малокалиберного обреза. Андрея с ними не было, он как раз побежал в магазин за дополнительной порцией водки. А возвращаясь назад, увидел у подъезда машину милиции.

Конечно, заходить он не стал, это ведь было не у него дома. Хотя обрез был его, он сделал его из дверного шпингалета, жгута и обрезка трубки от масляного радиатора. Плевый был обрез, с десяти шагов дюймовую доску не прошибал, но грохот был, зависть ровесников и странная магия силы, струящаяся от оружия.

На следующий день Андрея вызвали в кабинет директора и прямо там надели на него наручники. Затем были целые сутки в клетке, угрозы следователя и состояние жуткой, ни с чем не сравнимой безысходности, когда выть хочется от того, что все уже сделано и ничего изменить нельзя.

Чем тогда кончилось? А ничем. Оружейный эксперт дал заключение, что этот обрез оружием не является. Да и прав он был, от рогатки было бы больше вреда, чем от гладкоствольной плевалки, которая с пяти метров пальто не пробьет. Всех выпустили, родители устроили хорошую взбучку, а в памяти навсегда осталось ощущение ночного кошмара, когда впереди неотвратимая перспектива тюрьмы, а в голове беззвучный крик: «Господи, зачем же я сделал это! Господи, верни все обратно!» Но вернуть ничего нельзя.

И теперь нельзя было ничего вернуть. По крайней мере изрубленный диск точно не склеить, и Алену не вернуть в квартиру, из которой ее выгнали. И не найти скорее всего. Как найти человека, который даже не является официально жителем этого города, когда не знаешь толком где она работала до этого и кем была, когда не имеешь ни малейшего представления о ее жизни и друзьях, которые могли бы ее приютить.

А если таких друзей нет вообще? Конечно на улице она не останется… Это глупости, быть такого не может. Уедет к себе домой, в Новосибирск, кажется.