Нелинейная зависимость

— Ого! — усмехнулась Лыська, глянув снизу вверх на Андрея. — Крепкая у тебя штуковина.

— Не жалуюсь. — Андрей постарался скрыть неуместное смущение и влез в воду цвета медного купороса. — Ты безумно красивая.

Он уселся к ней лицом, ощущая под собой крупинки не до конца растворившейся соли. Это напоминало песчаный морской пляж, а бурлящие струи джакузи создавали ощущение пенных волн.

— Давай я с тебя этот скальп дурацкий сниму. — Девушка сорвала с него и отбросила в сторону латексную лысину с хохолком. — Перчатки тоже снимай, у меня есть лазерный заживитель.

— «Квантек»? — вырвалось у Андрея.

— Ты таким уже пользовался? — весело сощурилась Лыська.

— И чему ты смеешься?

— Да так. Наверное, прикольно смотреть со стороны, когда его включают на четвертую мощность ниже пояса.

— Ничего прикольного. Будто тебя трахнули без разрешения.

— Здорово. Хоть один из моих знакомых мужиков почувствовал это на собственной шкуре. Тебе должно было пойти на пользу.

— Уж не знаю, — пожал плечами Андрей, чувствуя, как спадает сексуальное возбуждение.

«Зачем она об этом напомнила? — подумал он. — Или специально играет?»

— Что ты хотел у меня спросить?

— А… насчет Дьякона. Бармалей сказал, что ты социолог, мол, должна знать.

— Спрашивай.

— Может, не сейчас? — Он протянул руку, чтобы обнять ее.

— Как раз сейчас самое время. — Она мягко отвела его руку в сторону.

— Ладно. Я хотел узнать, что значит «правильно» и «неправильно». Бармалей посоветовал обратиться к тебе.

— Иногда он может быть ужасным занудой. — Девушка пожала плечами, заставив соски грудей показаться из ярко-синей воды. — Мог бы и сам объяснить.

— Он только намекнул. Мол, существует некая топология…

— Так ты и этого еще не просек? — удивилась Лыська. — Слушай, ты прямо дубовый какой-то. Тебя нашли в неудобной позе в ночном лесу, а ты словно вчера родился.

— Лес тут при чем?

— При том, что каждый путь где-то начинается и кончается, понимаешь? Это свойство любого пути. Каждое из твоих действий, правильное или неправильное, приводит к тому, что путь отклоняется в ту или другую сторону.

— Это ты начинаешь религиозную пропаганду. — Андрей взял ярко-розовое мыло и принялся отмывать тональный крем с головы. — Теологических разговоров с меня на сегодня вполне достаточно.

— Но ты же хотел понять.

— Я думал, ты знаешь, как оно есть на самом деле.

— Так и есть.

Андрей молча взял душик на гибком шланге и смыл мыльную пену. Про себя он отметил, что джакузи очень хорошее — обновляет воду почти моментально.

— Процессы очень похожи на компьютерные. Странно, что ты сам не заметил.

Андрей напрягся, струя душа лилась и лилась ему на шею.

— Похожи? — заинтересованно переспросил он.

— Конечно. Изменение напряжения в той или иной точке цепи направляет сигнал в нужную сторону, это и дает возможность считать. Город работает точно так же — мы для него биты, сигналы. Вот и все. — Она зажмурилась и ополоснула лицо из ладоней. — Несколько раз город пробует направить тебя в нужную сторону, а потом, если не получается, уничтожает. Чтобы одна паршивая овца не портила все стадо.

Андрей расслабился и отложил душ. Ему стало совершенно ясно, что в таком объяснении нет ни малейшего намека на научный подход, хотя сама идея была очень похожа на его собственные догадки в больнице. Он улыбнулся и погрузился в воду по шею.

— Сплошной закон Ома, — усмехнулся он. — Ко мне прикладывают напряжение, а я оказываю сопротивление. Ты не пробовала считать человеческие поступки по закону Ома?

— Пробовала, — пожала плечами Лыська. — Все сходится.

— Бездоказательно как-то.

— Ты спросил, я рассказала, — махнула рукой девушка. — Не хочешь, не верь.

— Не грузись. Красивая теория. Я в твоем возрасте придумывал нечто подобное каждую неделю. Но понимаешь, с того времени я здорово повзрослел, и обобщенные конструкции меня уже не возбуждают. Мне хочется копнуть поглубже, понять, как все это реально работает. В твоем изложении город является абстрактным понятием с определенными свойствами, которые ты ему сама же и присвоила. А мне нужны факты, конкретные, физические. Я ведь физик. Ты вот говоришь — мол, город так поступает и эдак, он мне создает напряжение, заставляя поступать тем или иным образом. А что именно создает напряжение? Что такое твой город? Дома мне создают напряжение? Заборы, канавы? Они не дают мне пройти и этим вынуждают поступать правильно или неправильно?

— Ты так ничего и не понял, — вздохнула Лыська. — Город — это прежде всего люди. Они живут в нем, рождаются, размножаются, умирают. Время от времени ссорятся, пьют пиво и стреляют в соседей. Чаще работают, реже выбрасываются из окон. Это и есть город. Ты говорил, что он не живой. Но это неправда. Он настолько же живой, как стадо животных или колония насекомых. Только, в отличие от животных, каждый элемент этой колонии разумен. Представь себе компьютер, каждый из битов которого имеет свой собственный, сложно организованный разум.