Нелинейная зависимость

Прерванный сон быстро вернулся, но вместо мечущихся ночных огней его наполнил всеобъемлющий белый свет. Горячий песок похрустывал под ногами, разноцветные камни и ракушки отсвечивали радужными ореолами. Пахло морским ветром, теплом и безграничной свободой, где-то в вышине покрикивали невидимые в белом небе чайки.

Грудь распирало невнятным желанием — хотелось то ли бегать, то ли купаться, разрезая ладонями упругую воду. Андрей дошел до береговой черты и присел в набегающие волны, которые тут же зашипели на коже пузырящейся пеной. Он пригляделся и увидел резвящуюся стаю дельфинов — один из них нес на спине обнаженную девушку с зелеными волосами. Незнакомка заметила Андрея и приветливо помахала рукой, направив дельфина к берегу.

Вблизи она казалась еще прекраснее — тени и блики устроили на ее теле возбуждающую игру, то отчетливо проявляя детали, то скрывая их, заставляя домысливать. Андрей встал и вошел в воду почти по пояс, ощущая бедрами щекочущее прикосновение волн. Протянув руку, он коснулся пальцами зеленых волос, струящихся, словно шелк.

— Ну что, голубчик? — сказала девушка голосом доктора.

Андрей испугался и открыл глаза, чувствуя, что не смог удержать семя. Пришлось повернуться на бок, чтобы мокрое пятно не выступило на простыне.

— Хороший сон — залог быстрого выздоровления, — улыбнулся доктор и сел на приготовленный стул.

Молоденькая медсестра со скучающим видом смотрела в окно.

— Что-нибудь беспокоит? — спросил врач.

Андрей медленно просыпался, сон стекал с него, будто потоки воды.

— Нет, — ответил он.

— Головокружение, тошнота?

— Нет.

— Галлюцинации?

Андрей задержался с ответом, но доктору этого оказалось достаточно.

— Понятненько… — Доктор поднял серебристый молоточек над лицом Андрея. — Смотрите сюда, пожалуйста. Не сводите глаз. Вот так, хорошо. Галлюцинации тревожные или безразличные?

— Нет у меня никаких галлюцинаций.

— Что же тогда?

— Сны, — признался Андрей, не видя надобности что-то скрывать. — Разные сны на одну тему.

— Какую, можно узнать?

— Я вижу во сне труп девушки в луже крови. Каждую ночь.

Доктор убрал молоточек из поля зрения.

— Давно?

— После аварии.

— А… Это ничего страшного. Остаточное чувство вины.

— Какой еще вины? — поморщился Андрей.

— Вы же врезались в автомобиль, управляемый девушкой?

— Ну и что? Вина полностью была на ней, именно она выехала со второстепенной дороги и не пропустила меня.

— Но вы же мужчина. — Доктор пожал плечами. — Чувство вины за причиненный ущерб, пусть и нечаянный, вполне естественно в такой ситуации. Я уверен, что нет никаких поводов для беспокойства, все это пройдет вместе с симптомами сотрясения мозга. Хотя иногда бывают трудные случаи, но у вас совершенно иная психическая конституция. Так что не волнуйтесь.

— Что значит — трудные случаи? — напрягся Андрей.

— Ну… — Доктор неопределенно пожал плечами. — Иногда приходилось рекомендовать пациентам встречу с пострадавшими, чтобы избавиться от чувства вины.

— Да, у меня действительно другая психическая конституция, — усмехнулся Андрей и подумал, что он предпочитает как раз обратное.

— Вот именно, — кивнул доктор. — Ну хорошо, все процедуры оставим как есть, а диету с завтрашнего дня я вам изменю на менее строгую.

— Спасибо.

Доктор вышел из палаты, пропустив медсестру вперед.

Мокрое пятно на ночной рубашке от излившегося во сне семени напомнило о себе усиливающимся холодком. Андрей судорожно пытался придумать, как же поступить в столь неловкой ситуации, но на ум ничего не приходило. Зато воображение живо нарисовало санитаров, кладущих его на носилки огромным пятном вверх. На всеобщее обозрение.

В том, что пятно именно огромное, Андрей не сомневался нисколько.

Вскоре санитары действительно вошли, привычно погрузили Андрея на каталку и, не обращая ни малейшего внимания на пятно, повезли по безлюдному коридору. Им было все равно. Совершенно.

Они привезли Андрея в перевязочную и вышли, закрыв за собой двери. Было тихо, если не считать шума улицы за окном, — не позвякивал инструмент, не слышался голос Галины, ставший уже неотъемлемой частью утренних ощущений.

Комната оказалась пуста, видимо, Галина вышла, Андрей привстал и впервые оглядел перевязочную целиком. Ничего необычного в ней не было — автоклав у стены, чуть правее кушетка, уже знакомый ящик с буквой «А» на дверце, письменный стол, тумбочка, длинный металлический стол с инструментами. Все, как и представлялось, но тетрадка на письменном столе, раскрытая почти в самом конце, привлекла внимание Андрея сильнее всего.

На страницах в клеточку были наклеены котята. Самые разные — рисунки, стикерсы, вырезки из журналов, календариков и открыток. Андрей протянул руку, стараясь дотянуться до тетрадки, но не хватало совсем немного — сантиметров пятнадцать, а встать на перевязанные ноги он побоялся.

Пришлось лечь снова. Тут же представилось, как огромная Галина сидит ночью за этим столом при свете настольной лампы и вырезает котят из журналов. Казалось бы, смешно, но Андрей испугался. Дверь распахнулась, и он вздрогнул, будто его застали за подбором шифра к секретному сейфу.