Нелёгкое дело укротить миллионера

– Твои вещи где? – Коршун отходит и окидывает меня глянцевым взглядом.

Все на что я способна в этот миг, это показать направление подбородком.

Мужчина хватает меня за ладонь и тянет через пустой зал. Народ устал, пьян, веселье совсем сошло на нет. Я думала, что будет дольше и намного страшнее. Ошибалась.

И ошибалась не один раз.

Мы забираем мою сумку, пальто, и меня официально отпускает «работодатель». Пока я собираю вещи, они быстро перебросились с «принцем» парой слов.

В коридоре мы бежим, держась за руки. Смеемся. Мне так легко и спокойно, что я не думаю ни о чем.

Лишь у машины, пока мужчина открывает дверь высокой страшной машины, я осознаю, что лезу в пасть неведомого чудища. Не авто, а «принца», который легко может оказаться маньяком, уродом или кем-то похуже…

Впервые в жизни у меня срабатывает интуиция.

Коршун распахивает дверцу, берет меня за руку. Склоняет голову и спокойно уверяет:

– Мышка, если не захочешь, ничего не будет. Я отвезу тебя домой, поцелую на ночь, и разойдемся, – видя, что я сомневаюсь, наклоняется ближе. В ночной темноте, подкрашенной витринами и фонарями, его спина невероятно большая, укрывает меня от пронзительного ветра и прячет от зевак.

Мужчина смотрит в глаза, приподнимает подбородок двумя пальцами и мягко касается губ своими.

– Как скажешь, так и будет, мышка.

Язык скользит по уголку губ, щекочет контур, дразнится у входа. Дыхание у Коршуна тяжелое, жадное, оно перекликается с моим, частым и густым. Я открываю рот, чтобы выпустить воздух, что собрался в груди, и язык пробирается внутрь. Потягивает-посасывает, нежно, распаляя мою жажду.

Мне двадцать два. Я изголодалась. Это со мной впервые, и не получается отказать.

– Ко мне? – тихий шепот залетает в рот, и я его с резким вдохом глотаю.

Сама не понимаю, кто отвечает:

– Да…

Мы оказываемся в машине, срываемся с места и летим, рассекая яркими фарами ночной город.

Глава 46. Коршун

Наши дни

Пока Агата спит, я хожу из угла в угол и думаю о нас. О том, что вся эта ситуация абсурдная, но заставила меня посмотреть на мир иначе.

Я еще не разобрался в своих переменах, но понимаю, что каждый день с Агатой в статусе нищего не променял бы на года в роскоши и богатстве.

Сейчас не променял бы.

И каждую минуту все сильнее не дает покоя слабость девушки. Вот бы с Давидом поговорить. Он ведь знает причину, хотя не факт, что скажет. Скорее всего Агата ему запретила, а он врачебную тайну не раскроет, уверен.

Ставлю мясо в духовку. Я умудрился найти сыр и лук в холодильнике. Последний накромсал ломтями и помял руками, а сыр натер на терке. Кажется, мама так делала всегда. Как же это было давно.

Пока все это запекалось, я вернулся в гостиную и долго наблюдал за спящей девушкой. Почему она мне нравится?

Красивая, гордая, умная и очень сильная. Агата страстная, и ее хочется защищать, хочется сделать счастливой. Только ее. Я наверное втюрился. Да и тогда, в день нашей встречи, мне хотелось с ней побыть дольше обычного. Больше, чем с другими. Засыпая, я теребил ее мягкие волосы и думал, что оставлю ее рядом еще на пару дней. Не насытился. Но… Да, я дурак, да, не отрицаю. И изменил бы сейчас все, но поздно каяться. Содеянного не вернешь.

Мотнув головой, смотрю куда-то в стену и ищу хоть небольшое оправдание для себя, но не нахожу.

Давид и Егор правы. Они пытались достучаться, но я не слышал. И если бы не болезнь и слабость девушки, я бы шел в пропасть дальше. Она меня спасла. Опять.

Любовь странная штука – никогда не испытывал, и сейчас не понимаю, что происходит, но знаю наверняка, что это так и называется.

Агата. Моя Агата. Я не отпущу ее. Люблю. Хочу с ней быть, хочу сильно, в каждом вдохе ищу тонкий аромат ее кожи и волос. На губах все еще горит ее поцелуй, а во рту пряный вкус. Деру волосы, чтобы не загнать себя снова в жестокость, она под сердцем все еще теплится, требует расплаты, но я против. Я не хочу больше.

Себя лучше накажу, но ее мне ломать больше не стану. Вспоминаю, как Агата была ласкова в больнице, оберегала мой сон, читала книги, общалась открыто. Она была честной, была собой, верила мне, а я снова ударил. Зачем спрашивается? Ведь уже тогда что-то чувствовал. Смотрел в ее глаза и утопал в них. Прикасался в ее коже и желал еще, целовал ее губы и требовал больше. А как она отдавалась! По-настоящему. Искренне.

А потом плакала из-за меня. Сидела в душе, свернувшись от печали, и сдавлено рыдала, а я...

Тварь. Я ее не достоин. Не стою и волосинки этой женщины.

Я даже не знаю, кем Агата раньше работала, где училась. Хотелось углубиться в ее жизнь и понять, что двигало, когда она пошла на безумную сделку с моим отцом. Понять, за что он меня так наказал нетрудно – он никогда меня не любил, относился холодно и отстраненно, будто я не его сын, а прокаженный, которого он не может выбросить на улицу из-за жалости. Ну и черт с ним! Пусть живет со своей потаскушкой и купается в золоте. Я не возьму от него и копейки.

Хочу знать об Агате больше, да. Здесь и сейчас.

Нужен телефон.