Нелюбимая

— Тетя Капа, не волнуйтесь вы так! Таблеток никаких не надо. Сделали рентген — все в порядке. Это была временная боль, она прошла.

— Ну, слава богу. Но сегодня ты будешь лежать! Никаких дел и прогулок. Володя спрашивал, но я сказала, что пока тебя беспокоить не надо. Может, завтра. Так что иди покушай — и в постель. Платошку я покормила, у него — послеобеденный сон.

Уходя, Капитолина Ивановна напросилась:

— Надя, я зайду к тебе вечерком? Немножко поговорим. Ты же так рано не уснешь? А ребенка я сама уложу на ночь. Пусть он хоть сегодня тебя не дергает!

— Конечно, Капитолина Ивановна, заходите. Я еще не буду спать. И спасибо вам за все!

Совсем не надо ей лежать, но так хотелось остаться одной! Теперь, когда она приютила свое счастье, надо подумать, как его сберечь.

Во-первых, исходить из того, что ребенок — только ее, Надежды. Отца не будет. Виктор отверг Надежду. Грубо, обидно, она чуть не умерла. Никакого возврата не ожидать. Значит, не надо знать ему о ребенке. Мало ли от кого у молодой женщины может быть ребенок? А Надя костьми ляжет, но все сделает, чтобы восполнить отсутствие «папочки»!

С сегодняшнего дня она не будет тратить ни копейки лишней. Ей понадобится много денег! Кто знает, может, ей откажут от дома, как гулящей?! Хотя квартиру придется в любом случае снимать. Это случится, когда станет видна беременность.

Конечно, она получит декретные. На работе — оформлена официально, на должности няни. А потом будет получать пособие как мать-одиночка. Короче — не пропадет!

А сейчас главное, чтобы ее не тошнило. Иначе сразу поймут. Пока, слава тебе господи, не тошнит. А жевать мел и сосать гвоздь можно втихаря, лишь бы Платоша не увидел!

* * *

Вечером в комнату Надежды постучалась баба Капа. Не дожидаясь ответа, открыла дверь и зашла с подносом, заставленным тарелками и чашками.

Надя не успела шмыгнуть в постель, только потянула на себя одеяло, чтобы создать видимость беспорядка — будто она лежала в кровати.

— Подсоби мне немножко, Надюша, раз ты не в постели. Принесла ужин и сама с тобой покушаю. Чайник только включи. Потом попьем чай.

Надя приняла у бабы Капы поднос, проворно расставила на столе тарелки, чашки с блюдцами.

— Тетя Капа, так мы целый пир сегодня устроим? А Платоша уже уснул?

— Уснул. Еле его уговорила. Все порывался тебя проведать, сказку досказать. Пообещала ему, что завтра ты будешь здорова и послушаешь его сказку.

Они не спеша пили горячий чай с мятными леденцами. Их принесла баба Капа, полагавшая, что мятные конфеты помогают от всех болезней. Особенно — нервических.

— Ты, дочка, крепко переволновалась. Впервые с родным отцом с глазу на глаз поговорить… это какие же нервы надо? Вот и заболела. — Баба Капа отхлебнула очередной глоток чая и авторитетно продолжила: — У человека все болезни от нервов идут. Я это хорошо знаю, на себе испытала.

Надежда пила чай и очень боялась, чтобы ее не стало мутить. Ведь бабу Капу не проведешь — сразу догадается! А Капитолина Ивановна, устремив мечтательный взгляд на натюрморт, висевший на стенке, предалась воспоминаниям.

— Хотела давно с тобой поговорить. Немножко о себе рассказать. Затем, чтобы ты не наделала столько глупостей, сколько натворила их я… Вот тебе первый пример — ты живешь в этом доме, как монашка. Так же, как и я. Но я-то — старая. А у тебя жизнь еще впереди! Ты же никуда не выходишь, подруг у тебя нет (хотя, может, и к лучшему!), света божьего не видишь. Никуда это не годится! Понятно, сейчас не время, траур. Но, даст бог, закончится, и давай начинай жить! Как и положено молодой девушке. — Баба Капа помолчала, затем с горечью продолжила: — У меня-то молодость очень быстро закончилась. Сама ее закончила — убежала сюда, в город, и на старости лет оказалась одинокой.

— А почему убежали, тетя Капа? От кого? Вам кто-то угрожал?

— Никто не угрожал. Убежала от своего парня, которого любила. Беременна была от него.

— Так зачем убежали, если и «беременна», и любили?!

Баба Капа задумалась. Было видно, колеблется: рассказывать ли дальше? И все-таки решилась!

— Изменил он мне, дочка. Да так подло… Он ведь знал о моей беременности. Должны были подавать заявление в загс. Всем родственникам объявили. И вдруг послали его на две недели в командировку, в соседний поселок. Там тянули новую электролинию. Он у меня был электрик. На постой его определили к одной бойкой молодухе. Так он с ней все две недели и прожил, как с женой… Она потом к нам в поселок к нему приезжала. А он ее прогнал. Конечно, просил у меня прощения. На коленях просил. Но я не простила… Если бы меньше любила, может, и простила бы.

Она замолчала, а Надя не знала, как отвлечь женщину от печальных воспоминаний. Пока придумывала, Капитолина Ивановна продолжила.

— А сейчас, на склоне лет, себя не могу простить. Я ведь, Надюша, от ребеночка своего избавилась! Вот какой душегубкой оказалась! А срок-то уже большой был. Повредилось там у меня все внутри. Но меня сразу предупредили — рожать больше не смогу.