Нелюбимая

– Слушай, я запутался. Если нам не нужна скорая, то давай обсудим кое-что. Объявляю полчаса полной откровенности. Давай уже разок все выясним и больше не будем к этому возвращаться. Но начнем с самого главного. Ты все-таки беременна или нет?

– Да беременна я! – выкрикиваю раздраженно.

Рома наклоняется и, подхватив меня бережно под колени и спину, поднимает на руки и укладывает на диван. Я тут же сворачиваюсь клубочком и снова начинаю лить слезы. Рыданий уже нет, скорее просто шмыгаю носом и пытаюсь силой мысли остановить бегущие по щекам слезы. Но они даже не успевают впитаться в диванную подушку, как Рома подхватывает их пальцами и вытирает.

– Сильно болит?

– Уже почти совсем не болит, – всхлипываю я.

– Тогда почему плачешь?

– Потому что дура. А еще страшно ребеночка потерять, – шепчу я.

– Не потеряем, – уверенно заявляет Рома. – Просто не можем, это же наш первенец.

Его слова действуют на меня успокаивающе. Я поднимаю голову и смотрю в его спокойные глаза.

– Ром, ты прости меня, а? Я иногда веду себя как идиотка. Я должна была…

– Ш-ш-ш, потом. Сегодня я извиняюсь.

– Тогда никто не извиняется, – решительно заявляю я.

– Тогда никто, – отвечает он.

Рома присаживается возле дивана и кладет руку мне на низ живота.

– Мальчик, наверное.

– Почему ты так решил?

– Не знаю. У нас в роду практически только одни пацаны. У отца три брата, и у всех сыновья, ни одной девочки. Правда, у моих кузенов есть дочки. Но то скорее исключение, чем правило. – Он усмехается. – Есть у меня двоюродный брат Валера. Так вот у него в семье одни мужчины, не считая его мамы, а у жены его, Ларисы, наоборот, одни девчонки. Ее отец так хотел сына, что заставил жену рожать, пока не получится сын. В итоге бедная женщина родила пятерых дочерей.

Я улыбаюсь.

– А сын?

– Нет, после пятой она отказалась рожать дальше. Зато когда дочки выросли, он начал говорить, что живет как султан в гареме.

– А я никогда не хотела детей. Точнее, никогда о них не задумывалась. В подростковом возрасте я смотрела на свою маму, которая практически жила на работе, и понимала, что не хочу себе такой участи. Но стоило мне узнать о своем положении, я поняла, что это то, чего я так давно ждала. Как будто… ты только не злись, ладно? Как будто этот ребенок заменит мне пустоту, которая появилась во мне после нашего расставания. Рома, ты только не подумай, что я хочу привязать тебя этим ребенком, ладно? Я тоже тебя люблю. Очень-очень сильно. Просто я… такая дура. А хочешь, я покажу тебе снимок УЗИ?

Рома улыбается и качает головой.

– Покажешь обязательно. Дай переварить твое признание.

Он наклоняется и нежно целует меня, а я тону в этой ласке, зажмурившись, как довольная кошка.

– Еще разок повтори, – бормочет Рома мне в губы.

– Я люблю тебя.

– Запомни эти слова и повторяй их себе каждый раз, когда захочешь что-нибудь отчебучить. А эти повторяй себе, когда тебя будут гложить малейшие сомнения насчет меня или нас.

– Какие?

– Я люблю тебя, Тами, – тихо шепчет и снова целует. Рома отрывается от меня через несколько долгих минут, когда я уже начинаю задыхаться от его нежности. – А теперь я хочу видеть своего ребенка. Скажи, где снимок.

– В моей сумочке в прихожей. Она на вешалке висит, серебристая с бабочками.

Рома скрывается за углом, и через пару секунд возвращается с сумочкой. Протягивает ее мне.

– Зачем принес все? Мог бы просто карточку достать. – Рома легонько пожимает плечами, дожидается, пока я достану карточку, а потом уносит сумку на место. Педант. – Ну вот, – протягиваю ему снимок, когда он возвращается.

– И что я должен увидеть в этой абстракции?

– Вот это пятнышко – наш ребенок.

– А ножки-ручки где? – Он переводит взгляд на меня, и я смеюсь.

– Позже будут видны четче, наверное. Зато я уже слышала биение сердца.

– Да? Ног-рук нет, а сердце уже бьется?

Я откидываюсь на подушку и счастливо улыбаюсь, зарываясь пальцами в волосы Ромы, пока он всматривается в снимок.

– На следующее УЗИ пойдешь со мной, там все покажут и дадут послушать.

– А какой срок, Тами? – Он поворачивает ко мне голову.

– Врач говорит, конец восьмой недели – начало девятой.

– Ого. А ты не знала раньше, да?

– Не знала.

– А как так?

– Ой, Ром, не хочу это обсуждать прямо сейчас.

– Как твой живот?

– Совсем прошел.

– Тогда двигайся. – Рома встает и сбрасывает пиджак, потом ослабляет и снимает галстук. Я подвигаюсь так, чтобы выделить ему немного места на диване, и оказываюсь в крепких объятиях. Рома шумно выдыхает, зарывшись носом мне в волосы, потом целует в голову. – Вот так хорошо. Наконец-то, – шепчет он. И я согласна с ним на миллион процентов. Так хорошо.

ГЛАВА 28

Тамила

– Тами, я заеду в восемь, задерживаюсь на работе, – произносит Рома, как только я отвечаю на звонок.

– Хорошо. Я как раз успею заскочить в магазин.

– А что там?

– Еды надо купить.

Я слышу его негромкий смех.

– Прожора, – ласково обзывается он. – Может, тебе заказать что-нибудь?

– Закажем уже домой.

– Договорились. Только ты в магазине не задерживайся. Я хочу заехать, забрать тебя и поехать домой отдыхать. К тому же, Буц некормленый.