Нелюбимая для босса

— Инга — ни капли не похожа на маму. НИ КАПЛИ!

— Котенок, не кипятись, пожалуйста. Твоей мамы с нами нет уже который год. Я очень ее любил — это правда. И я всегда буду ее любить. Но моя жизнь продолжается. Сколько мне еще прикажешь оставаться одному? Ты, не ровен час, выйдешь замуж и упорхнешь отсюда как птица. А мне что делать?

— Мне еще рано замуж.

— Тебе уже двадцать, котенок.

— Ясно! — я разворачиваюсь на пятках и не говоря ни слова бегу обратно в свою комнату. Хлопаю раздосадовано дверью и продолжаю собираться на работу. Быстро закидываю в сумку блокнот, ручку, телефон, косметичку и зонтик.

В этом году осень началась как-то очень дождливо. Только начало сентября, а дожди льют рекой не переставая каждый день. Лучше бы уже поскорее ударил мороз и выпал снег. Надоело каждый вечер сушить ботинки на батарее.

— А завтрак, Влад? — спрашивает меня папа, когда я застегиваю пальто в прихожей.

Окидываю взглядом счастливое трио за столом и непроизвольно дергаюсь. Впервые ощущаю себя не в своей тарелке в отчем доме.

— На работе перекушу, — невесело произношу я, завязывая шарф на шее. — Хорошего дня. — Целую подошедшего отца в щеку и пулей вылетаю из дома.

Слезы душат изнутри. Но я держусь.

Никогда не думала, что настанет тот день, когда я почувствую себя ненужной любимому папе. Теперь у него новая семья, а я так больше привычка.

Выйдя на улицу, затягиваю потуже пояс осеннего пальто. Вокруг все серо и уныло. Иду по тротуару в сторону автобусной остановки. Радует, что хотя бы без промокших ног доберусь на работу.

— Да чтоб на тебя понос напал! — вырывается из моего рта, когда пролетающий мимо мотоциклист окатывает меня с ног до головы ледяной водой из лужи.

Я стою мокрая насквозь, как общипанная курица, и посылаю в сторону гонщика всю нецензурную брань которую знаю.

От досады и обиды слезы таки катятся по щекам. Черные разводы от туши, мокрое и грязное бежевое пальто, разведенные в сторону руки — я как тот Пьеро, страдающий по своей Мальвине. Только в моем случае объектом страданий является скорее всего уже утраченная, так и не начатая работа.

Времени возвращаться домой и переодеваться нет, да и практически не во что. Вряд ли мой старый ярко-розовый пуховик обрадует строгую Галину Сергеевну, если я явлюсь на работу в первый же день с опозданием на час.

Пока я стою и рыдаю над своей несчастной судьбой, возле меня притормаживает еще один мотоцикл.

— Вам тут медом что ли намазано? — риторически спрашиваю я у, сидящего на спортивном байке, мотоциклиста.

— А ты забавная, — произносит бородатый мужчина в кожаной экипировке, сняв шлем. — Меда тут не вижу, а вот красивая девушка имеется.

— Очень смешно. Поезжайте куда ехали, дядя. — Я с полным равнодушием отворачиваюсь от настырного незнакомца.

— Да не могу уехать. Мама меня воспитала очень совестливым. Я ведь тот самый паршивец, который окатил тебя из лужи.

— Ах ты ж… — вырывается у меня из рта, но мотоциклист намеренно меня перебивает:

— И это существо тоже — я. Признаю. Но я не специально, правда. Позволь мне загладить вину? В таком виде тебя вряд ли пустят в автобус, поэтому я готов на своем железном коне отвезти куда скажешь.

— Чего? Я ни за что не сяду на эту уродину. Никогда в жизни! Ты совсем того? Мозги растерял по асфальту от быстрой езды? Лучше такси мне вызови и оплати химчистку. После этого можешь шуровать на все четыре стороны с чистой совестью.

Так мы и разошлись с настырным незнакомцем. Он вызывает мне такси, дает денег на восстановление пальто. А я в свою очередь больше не имею к нему никаких претензий.

Когда я называю таксисту адрес работы, то на лице мотоциклиста отчего-то начинает сиять победоносная улыбка.

— Еще увидимся, красавица! — говорит он мне, перед тем как закрыть дверь машины.

Глава 2

Влада

Под строгим наблюдение новой начальницы, снимаю с себя грязное пальто и осторожно вещаю его в пустующий угол шкафа.

— Представляете, какой-то лихач пронесся мимо остановки и окатил всех из лужи. — Немного лукавлю, но это лучше, чем рассказывать всем, что мокрой курицей оказалась лишь одна я на остановке. — Вы не переживайте, я аккуратно его повесила. На обеденном перерыве сбегаю в туалет и попытаюсь привести его в порядок.

— Ага, — скудно соглашается со мной начальница и молча протягивает мне стопку бумаг. — До десяти надо внести данные с первых десяти страниц в компьютер.

Я молча соглашаюсь и сажусь за свой стол. Пока загружается система рабочего компьютера, с интересом рассматриваю кабинет, в котором теперь буду работать.

Здесь имеются три рабочих места, два зарытых шкафа и этажерка с кучей одинаковых черных папок. За центральным столом восседает непосредственно главный бухгалтер, за третьим — я. А вот кто же восседает за вторым столом пока непонятно. На столешнице есть много личных вещей, но никто так и не пришел. Хотя рабочий день уже пятнадцать минут как начался. Может на больничном?