Нелюбимая жена. Новое счастье попаданок

От восторга девушка захлопала в ладоши. Несколько минут она с упоением наблюдала за работой механизма, после чего прошла в кухню. Здесь ее ждал наряженный пупс. Чудесная милая кукла, совсем новая, не имеющая секрета. Так даже лучше. Ни к чему знать, кто твой настоящий отец, когда ты надёжно спряталась от всего своего прошлого в другом, удивительном мире. Девушка покачала на руках куклу словно это был настоящий младенец. Она с детства привыкла раскрывать свои тайны только перед игрушкой. Если никто не знает твоих секретов, то никто их и не разболтает. Малышкой она опасалась, что кто-нибудь найдет ее тайничок с вещами или едой, в школе боялась, что высмеют как простушку, а потом… потом и вовсе никому не стоило знать, что именно на душе у ведьмы.

Изредка она делилась незначимыми секретами с верным Солидом. Чудесный парень, они лишь изредка ссорились и были куда больше, чем просто любовники, скорее друзья. Порой Грета всерьез размышляла о том, чтобы выйти за него замуж, если заставит король. Был в ее договоре пункт о браке. Ведьмина кровь должна была получить оправу из чьей-нибудь родословной. Благо, женихов было не мало. Выбор оставался за ней, король ни на ком не настаивал. Разве что советовал приглядеться получше к правящим родам севера. Что ж, она бы и пригляделась, да только теперь вся ее прошлая жизнь досталась Вере. Это и к лучшему. О сделанном выборе Грета нисколечко не жалела. Вот только не догадается ли о подмене Солид? Он так хорошо ее знал. Знал, чем она пахнет, как сладко вздыхает в минуты неги, знал какие сорта напитков и блюд предпочитает есть на приемах, а какие ест исключительно в своем доме, без посторонних глаз. Грубый хлеб и перчёное сало так и остались ее слабостью с детства. Но при дворе этого не нужно рассказывать. Многих привычек из нищего, голодного прошлого девушка стыдилась. Например, покупать пищу впрок, собирать со стола крошки после еды и закидывать в рот. Вроде бы, все у нее было, но выкидывать даже крошечки пищи ей казалось неправильным, почти невозможным. Рука просто не поднималась сбросить на пол и растоптать хлеб. Даже крошку.

К вечеру с уборкой было покончено, вещи разобраны, мебель расставлена, окна натерты до блеска, впрочем, так же как и зеркала. В холодильнике жались друг к другу скромные баночки и свёртки с едой. На плите исходила паром кастрюля похлёбки. Она будет хорошей женой, осталось определиться с мужем. И на руках будет держать живого младенчика, а не пупса.

С громким скрежетом распахнулась дверь в дом. На пороге как ни в чем не бывало появился Илья.

— Я дома! Не ожидала? Полицейский мне даже сочувствовал! Ты такой цирк развела. Знай, тебе никто не поверил! — парень ворвался на кухню и увидел жену с куклой на руках. В первую секунду он и вовсе принял ее за младенца. На лице девушки играла безмятежная улыбка.

— Садись кушать, дорогой муж. Я сварила похлёбку.

— Ну, наконец-то хоть что-то нормальное! Я давно говорил, что твою еду кроме как хлёбовом не назовешь. Не понимаю, за что тебя на работе держат!

— Я работала стряпухой?

— А то ты не помнишь? Ты не работала, ты пахала! Зачем только? Нравилось ублажать чужих мужиков хотя бы едой?

— Это осталось в прошлом, дорогой.

Грета наполнила салатную миску супом и усадила Илью за обеденный стол.

— Хлеб только сухой. Прости меня, но в доме не нашлось ни единой монетки.

— Пахнет как будто салом?

— Его мне подарили, это не для тебя. Сколько монет ты принес в дом сегодня?

— Опять взялась считать мои деньги, тварь?! Я уж думал, что научил тебя жизни! Нет? Ну, ничего, сегодня на ночном поезде моя мать приедет. Вдолбит тебе в голову все то, чего там не хватает!

— Вот и чудесно. Я так скучала по ней. Ты не ответил, сколько монет ты мне выделишь на хозяйство?

— Ни одной!

— Вкусный суп?

— Хлёбово, — грязная ложка вылетела из рук парня и ударилась в стену, разбрасывая жирные пятна, — Убиралась бы ты из моей квартиры, пока цела! Или будь примерной женой.

— Буду, обязательно буду. Только не твоей. Жаль, что похёебка тебе не понравилась. Я так старалась сделать последнее блюдо твоей жизни вкусным. Свекровка тебя живым уже не застанет.

— Что???

— Ты умер, Илья. Такая досада. И денег на вдовье платье мне не оставил. Как быть? Ума не приложу.

— Я вызову рвоту и яд выйдет! Тебя посадят!

— Не выйдет. И даже если посадят, ты этого уже не увидишь. Так какая разница? Впрочем, я пошутила.

— Сссс…

— Цыц. Яд подействует позже. Веди себя хорошо, и я подумаю о том, чтоб приготовить противоядие.

— Я тебя удавлю! Или готовь сейчас!

Грета заорала в голос. Илья пригнул голову.

— Ты чего? Соседи услышат! Ты всегда этого стыдилась.

— Помогите! Убивают! Аааа! Мамочка! Помогите! — девушка нарезала сало, положила кусочек на остренький язычок, проглотила.

— Вера?

— Мне плевать на всех, кроме себя. Жизнь крепко научила. Запомни. Тронешь — убью. Нахамишь — отравлю. Мать твоя будет вести себя плохо со мной, посмеешь ей нажаловаться — посажу тебя в тюрьму. Мне поверят, а тебе нет. Ясно? Суп съешь, тарелку вымой. Денег в дом не принес, выметайся работать. Ночным конюхом, поденщиком — кем хочешь.