Neлюбoff

Я не желаю возражать. Похоть захлестывает меня, лишая желания спорить и вообще говорить. Жадные, вездесущие руки Олега на моем теле выдают в нем умелого любовника, манипулятора. Когда он успел избавиться от брюк и рубашки? Сердце подпрыгивает в груди, возвращая меня к реальности всего на одно мгновение. « Боже, что я делаю» мелькает здравая мысль, но желание настолько сильно, что я не могу его контролировать и буквально падаю на пол, бесстыдно разведя в стороны колени, приглашая моего партнера к действиям. Олег, со сладострастным стоном, входит меня, заполняя собою, даря тяжелое, уродливое наслаждение Он двигается медленно, размеренно, растягивая и без того тягучее, болезненное удовольствие. Я слышу, как дыхание его становится прерывистым, как напрягаются ягодицы в преддверии скорого оргазма. Сжавшиеся на моей груди руки, сладострастный крик вырывающийся из его горла, сливающийся с моим сдавленным стоном. Тяжелый, но очень сильный оргазм накрывает меня, заставляя забыть о том, кто доставил мне удовольствие. Олег подходит к пику чуть позже, содрогаясь своим огромным, полным телом, словно в судорогах он покидает мое лоно, что бы излиться мне на живот. Только сейчас я ощущаю, как больно впиваются мне в спину жемчужины, которыми расшит лиф, вконец испорченного, истерзанного свадебного платья. « Ну, вот и все. Пути назад больше нет. Ни назад, ни вперед» Я ненавижу себя, ненавижу лежащего рядом на полу Олега. Он тяжело дышит, не выпуская мое тело из своих липких, жарких объятий. Вытерев живот от его семени, подолом прекрасного платья я, пошатываясь, бреду в туалет, где меня рвет горечью, выворачивая наизнанку.

Олег ждет меня. Он сидит, развалившись в кресле, накинув на себя легкий, дорогой халат. Я одеваюсь под его внимательным взглядом, не произнеся ни слова.

- Куда ты, Софья?Пора заканчивать этот фарс - отвечаю я, твердым шагом направляясь к выходу. Я отвезу, подожди - говорит Олег, тяжело вставая с кресла. - Не нужно. Я сама - кричу я, срываясь в истерику. - Отвали от меня. Чего тебе нужно? Я никак не могу понять такой любви, понимаешь? Не могу. Когда любишь, даришь счастье. А ты принес в мою жизнь лишь горе и страдания.

- Я жду тебя, Соня - спокойно говорит Олег, открывая передо мной дверь.Жди - выплевываю я, и шагая в ледяную, осеннюю неизвестность.

[Он]

Скрежет ключа, поворачивающегося в замке, я слышу сквозь тяжелый, алкогольный дурман. Голова кружится когда, с трудом встав с дивана, я отправляюсь в прихожую, ступая по, ходящему из стороны в сторону, полу. Мерзкая сухость во рту, отдает застарелым водочным привкусом, и горечью. Она стоит у входа, по привычке скидывая с себя всю одежду, что бы сразу идти в душ. У нее такая традиция, которая всегда нравилась мне. Раньше нравилась. Теперь, яростное раздражение душит меня от вида ее нагого тела.

- Что с тобой, Анатолий? - спрашивает она у меня, застывшего в дверях кухни.

- Где ты была, Софья? - игнорируя ее вопрос, говорю я, глядя в любимые, лживые глаза. Она близко. Так близко, что я чувствую запах дорогого мужского парфюма, аромат которого я не спутаю ни с чем. Этот одеколон очень любит Олег. Он покупает его каждый раз, когда бывает в Париже. Я вижу цепочку едва заметных синяков на мраморной груди Софи, засохшие, прозрачно белые хлопья, внизу ее живота, и винного цвета пятна, отпечатавшиеся на округлых ягодицах.

- Ты пьян? - удивляется Софья, почти вплотную подойдя ко мне, и я не могу сдержаться, припадаю к ее соску. Обхватываю его губами и чувствую на нем привкус чужого аромата. У меня больше нет сил, терпеть унижение. Не могу больше. Софья, моя - чужая красавица. Лютая злоба заполняет меня, вихрясь, поднимается из глубин измученной предательствами любимых, души. Я не могу сдерживать это в себе эту боль, заламываю за спину ее тонкую руку заставив согнуться и чувствую, как мое естество каменеет. Софи не сопротивляется. Я резко вхожу в нее. Несколько яростных движений внутри податливого тела. Не думаю, что это длиться долго, просто время замедляется для моего, не протрезвевшего еще, мозга. Тяжелое, смешанное с яростью удовольствие накатывает медленно, болезненно. Излившись в нее, отталкиваю обмякшее, такое любимое, желанное тело. Софи сидит на полу, привалившись спиной к косяку. По прекрасному лицу струятся слезы, по тонким, белым ногам стекает моя биологическая жидкость. Сейчас она противна мне. Горькое, тяжелое похмелье ведет меня в кухню. Я с жадностью глотаю теплую, противную водку, желая лишь одного, забыться. Не вспоминать о прекрасной предательнице, растоптавшей мою любовь. Взяв со стола стопку омерзительных фотографий, возвращаюсь туда, где оставил мою мучительницу. Она так и сидит, не шелохнувшись, не сменив позы. Фотографии летят к ее ногам, словно умершие осенние листья, гонимые ветром. Софи собирает их тонкой, дрожащей рукой, не глядя мне в глаза. А потом, просто проваливаюсь в черное забытье, упав прямо на пол кухни, даже не пытаясь дойти до неудобного дивана.