Нелюбовь

От неожиданности ли, от тоски, от столь долгой разлуки… Динка не знала этого сама. Вернее, в тот момент она вообще ничего не знала, ни о чем не думала. Только чувствовала. Его губы на ее губах. Его сильные руки на ее теле. Прохладный летний вечер превратился в палящий зной. Мир, казалось, остановился. Все происходящее воспринималось Динкой как сон, мираж, желанная фантазия. Но никак не реальность. Потому что в реальности она бы никогда не позволила Саше так долго и страстно ее целовать. В реальной – она бы сама ни за что не стала отвечать на эти поцелуи, не притягивала бы его к себе сильнее, не желая отпускать. И лишь когда разгоряченный Сашка, не прекращая ее целовать, с легкостью приподнял Динку и посадил на стол, девушка, словно придя в себя, запаниковала. Только в этот момент до нее дошло, что все происходит на самом деле. Это не сон наяву и не какая-то там ее ночная фантазия.

– Ты что?! О господи! Нет! Не трогай меня! – шокированная Динка изо всех сил оттолкнула от себя не понимающего, что происходит, Сашу. Спрыгнула со стола, судорожно пытаясь найти в темноте сброшенный халат, поправляя бесстыдно съехавшие бретельки сорочки. При этом все ее тело, казалось, горело огнем. И как загасить этот пожар, рвущийся изнутри, она не знала.

– Дина! – хриплый голос Саши сводил с ума, поэтому выход был один – бежать. Подальше от него, от беседки, в идеале – от этого дома и от всего мира в целом.

– Дин, да что происходит? – на этот вопрос она точно тоже не собиралась ему отвечать.

– Забудь! Это было… Ошибкой! Я тебя с Валерой перепутала, вот…

Ничего более глупого она, конечно, придумать не могла. И Саша прекрасно это понимал.

Динка сбежала. Быстро, трусливо, без объяснений. Саша остался один в саду. С трудом перевел дыхание. Он уже ничего не понимал. Если она его так не любит, то почему все ее тело, руки, губы, ее взгляд кричали об обратном?

Ад

Вечерок выдался более чем странным! Карина, успев смыть с лица уже засохше-потрескавшуюся питательную маску, нервно капала в стакан валерьянку.

– Двадцать пять, двадцать шесть…

Нет! Ей явно столько не выпить!

Карина сползла на пол возле кровати, залпом опрокинула в себя стакан.

– Ну и семейка!

Карина только сейчас в полной мере начинала понимать, почему Динка все эти годы не особо стремилась оказаться дома. Она бы от такой чокнутой семейки тоже бы держалась подальше. Особенно хороша мать! Нет чтобы вызвать полицию! Бросила Динку одну с этими отморозками!

Не успела Карина подумать о Динке, как она сама появилась в комнате. В заметном смятении, с румянцем на лице. Если бы сама Карина в данный момент не была на взводе, она, возможно, заметила бы странность в поведении подруги, но ей сейчас было не до этого.

– Жуть какая-то вообще! Мамочки! – с ходу затараторила Карина. Ей надо было выплеснуть хоть кому-то накопившиеся эмоции, иначе она просто лопнет! – Я вообще никогда в жизни в такое не попадала! Нет, ну бывало у меня, конечно, всякое, но такое… Просто капец!

Заторможенная Дина приземлилась рядом с подругой на пол, прислонившись к кровати. Она вполуха слушала без конца возмущенно тарахтящую подружку, но думала о своем.

Нервы сдавали.

Ее губы до сих пор чувствовали жар его губ, а тело… Об этом лучше было не думать.

– Приехала отдохнуть в деревню, это просто ужас какой-то! – продолжала возмущаться Карина. – У вас здесь всегда так весело?

– О, да! – тихо усмехнулась Дина.

– Зашибись! – мрачно резюмировала Карина, с деловым видом капая себе вторую порцию валерьянки. – Вообще зашибись! Это что за семья вообще?! Что за место такое?!

– Познакомьтесь, – насмешливо фыркнула Дина.

Чем сильнее возмущалась Карина, тем, как ни парадоксально, было лучше настроение у Динки. Сначала она нервно улыбалась, затем, глядя на подругу, начала потихоньку подхихикивать, а после и вовсе разразилась беззвучным истерическим смехом. Нервы сказали «адьес»!

– Что ржешь-то? – поинтересовалась возмущенная Карина. – Я его чуть не убила этой сковородкой, реально, Дина! – язвительно добавив: – Очень смешно!

Дина смеялась, прикрыв лицо руками. Смеялась и не могла остановиться.

– Да, смешно…

Ее смех был настолько заразительным, что Карина не выдержала. Тоже усмехнулась, вспоминая детали минувших разборок.

– В принципе, да… Ты видела, как я летела? – на лице самой Карины нарисовалась горделиво-воодушевленная улыбка. – Как будто я всю жизнь обучалась сковородкой владеть. Считай, новый вид боевого искусства открыла. Как в «Матрице».

Они сидели на полу и смеялись. Громко, заливисто. И вместе с этим смехом у Динки приходило какое-то освобождение от напряжения, которое сковывало ее тело, душу все эти часы, дни, месяцы, годы…

Карина не сразу заметила, как смех подруги превратился в слезы. Это не были слезы отчаяния, безнадеги, нет… Это тоже были слезы освобождения. Потому что нельзя так долго находиться в состоянии вечно заблокированной души. Нельзя каждый день жестко контролировать свои эмоции, блокируя память, а вместе с ней и любовь.