Нелюдь

Все-таки начали, начали ложиться. Не падать, а неуклюже плюхаться в траву, опускаться на четвереньки. Кто-то в пятнистом сшиб Наталью – тут же грохочущая вспышка развернула его и уложила поверх рыжей колдуньи. Зато теперь можно было поймать место выстрела между дугами намушника и нажать на спуск. Почти одновременно с пулями Андрея в то же место наискось ударили еще две огненные нити. Поляна опустела – кто не залег, тот додумался удрать и спрятаться за дубовыми стволами. Андрей выпустил еще одну очередь, рванулся поближе к костру. Услышал где-то поблизости легкий посвист, пригнулся. На бегу полоснул веером от пояса куда-то над обочиной дороги. Трава под ногами заблестела красным, поползли корявые тени. Шипение ракеты узнал только через секунду. Помешали крики, доносившиеся спереди. Надрывные. Отчаянные. Безумные.

Упал, отщелкнул и перевернул магазин, несколько мгновений не мог вставить «рожок» в автомат. Сколько в первом осталось патронов – не считал, но лучше сейчас иметь полный. Над головой прошепелявила еще одна трасса – сзади, из сосняка. Пополз, чтобы не мешать своим. Из леса больше не стреляли.

Наткнулся на кого-то, под рукой тонко пискнуло. Голос вроде бы девчоночий. Спросил, не отрывая глаз от кромки леса:

– Это кто здесь?

– Я…

– Кто "я"?

– Андрей, это вы?! Андрей, мне страшно! За что нас, что мы сделали?!

– Сейчас разберемся… – за дорогой что-то шевельнулось, и Андрей, не раздумывая, вогнал в движение среди теней пять пуль. Глухо каркнуло, затрещали ветки. Мгновением позже девчонка заорала чуть ли не громче «калаша» и вцепилась в рукав. Оторвать удалось с немалым трудом. Приподнялся, бросился дальше, залег за бревном. Рядом стонали и возились. Под руку попалось что-то гладкое, продолговатое. Поднес к глазам – флейта. Белая. Только темные липкие потеки возле отверстий.

Слева зашуршала трава. Развернулся, выставил вороненый ствол.

– Андрюха, не стреляй, свои! – сначала и не понял, кто это сказал. Не было у Кости такого сорванного, хриплого голоса. И не слышал никогда страха в этом голосе, обычно таком уверенном. – Это ты их шуганул?

– Погоди, что тут с Машкой? – вспомнить имя флейтистки удалось не сразу. – Давай, я прикрою, а ты посмотришь. Перевязать надо.

– Можешь не смотреть, – Костя подполз к бревну, обессиленно уткнулся в него головой. – Не нужна ей перевязка. И Женьке тоже.

– А ты откуда знаешь?

– Эх, вояка… Так и не научился толком ничему, а еще Старший… – Костя вздохнул, перевернулся на спину. Мертво, потускневшим взглядом уставился на яркую голубоватую звезду. – Живых от мертвых не отличишь. Ладно, зато стреляешь хорошо.

Над головами снова замелькали искристые хвосты трассирующих пуль. Судя по грохоту, били из трех-четырех автоматов, не меньше. И где-то уже совсем недалеко.

– Это они зря, там сейчас не осталось никого, – Костя прикрыл глаза. – Раненые есть, лежат, а все, кто еще могут, драпают. Ты можешь как-нибудь просигналить, чтобы стрелять прекратили?

– Было бы чем, – проворчал Андрей. – Вот «калаш» я ухватил, а рацию отнимать некогда было.

Вокруг рыдали, стонали, громко молились непонятно кому – лишь бы помогли…

– Эй, мужики! – этот голос не плакал. Трудно было бы представить плачущий паровоз. Или танк. Или Дмитрия. – Помогите кто-нибудь, я Наташку тащу!

– Так, я прикрываю, ты помогаешь! – Андрей чуть высунулся, положил ствол автомата на бревно. – Пошел!!! Правее возьми!

Костя полз неумело, но старательно – только трава похрустывала. Через минуту из темноты высунулись три головы сразу. Дима морщился, но полз сам. Глаза Натальи были закрыты, на щеке блестела темная полоска.

– Жива?

– Жива, по голове скользнуло, – Дмитрий зашипел, дернулся. Бережно поджал ногу. – И еще куда-то в плечо попало. Хорошо хоть Женька ее уронить успел, только ему самому всю грудь разворотило. На картечь похоже. Мне вот тоже перепало, еще раньше. Кость вроде не задета, сосуды тоже. Посмотри, что там с Натахой?

– Дай-ка я… – Костя быстро, чуть касаясь, провел пальцами по рыжей прическе. Нащупал пульс на шее, внимательно ощупал плечо. – Оглушило. И еще что-то. Похоже, она чуть-чуть не успела, и ее отдачей от собственной работы накрыло. А плечо – ерунда, там пуля в мякоти. Или дробина крупная – в общем, металл какой-то, точнее не разберу. Кровь остановилась, сейчас ничего трогать не нужно. Давай-ка свою ногу… Андрюха, оставь ствол, сползай, посмотри, кто тут еще поблизости.

– Погодите, ребята, Татьяна где? Я краем глаза успел заметить, вроде бы она сама ложилась.

– Не помню, не до нее было, ты уж извини… Дима, ты не видел?