Нелюдь

Здоровяк положил маску обратно на сиденье и посмотрел на Всеволода. Взгляд был странным, словно бодибилдер вспомнил что-то важное, но колебался – стоит ли рассказывать про это…

– Ну, чего? – покривился Скальцев. – Какие проблемы?

– Я это, вспомнил… – неуверенно, с явной неохотой пробормотал Роман. – Про кладбище. Может, и не про это, но как бы – оно. Бабка реально рассказывала, я ещё мелкий был. Как бы – не мне, родителям… Я, в натуре, случайно подслушал.

– Чего подслушал?

– Нечисто, типа, здесь… Как бы водилась какая-то фигня под землёй. Могилы реально курочила, мертвяков жрала. Потому, типа, и перестали хоронить.

– Не бабка у тебя, а Стивен Кинг какой-то, – ухмыльнулся Всеволод. – Забей и забудь. Если и беспредельничал здесь какой-нибудь крот-трупогрыз, то за столько лет всяко окочурился с голодухи. Давай, готовься к маскараду. Да, чуть не забыл…

Он вынул из кармана пиджака голубой цилиндрик флешки и воткнул её в разъём аудиосистемы, прибавил звук. Из динамиков тягуче поползла какофония гнетущих звуков: завывания, хлюпанье, надсадный скулёж, хруст…

Скальцев довольно кивнул:

– Вот тебе, Глебыч, – музон для ориентира. Кайфуй.

Просунул кисть внутрь второй маски – полусгнившего мертвяка: повертел её перед глазами и принялся надевать на голову…

Черемин перепрыгнул через розоватое пульсирующее вздутие, по всей длине которого кошмарными порами было разбросано несколько десятков маленьких, жадно чавкающих ртов. Треугольные зубы пираний, раздвоенное змеиное жало вместо языка, на пепельно-серых губах пузырится красноватая пена…

Голос больше не напоминал о себе, но теперь вокруг звучало что-то невообразимое, дьявольская симфония: болезненные вскрики, свист, скрежет…

Окраина кладбища была уже близко – от силы полсотни шагов. В небе опять раскинулась чёрно-белая радуга.

Рогатый демон и гниющий покойник бросились на него с двух сторон, стремясь преградить путь. Демон приблизился первым – и с негромким, будто бы неуверенным рёвом схватил Глеба за плечо, дёрнул на себя…

Черемин развернулся, и лезвие ножа полностью вошло бодибилдеру в левую сторону груди. Он грузно упал ничком, а Глеб, впервые за всё время ощутивший, что удар нашёл цель, наклонился и с острейшим, непередаваемым наслаждением всадил нож в спину, в шею своей жертвы.

Подбегающий покойник резко остановился в трёх шагах, что-то невнятно выкрикнул и попятился назад.

– Куда?! – торжествующе заорал Черемин. – Куда, сука?!

Пространство жадно впитало крик и одобрительно зааплодировало в ответ. Шлепки невидимых ладоней были глуховатыми, вязкими, словно отбивали огромный, кровоточащий кусок сырого мяса.

Страх пропал. Глеб с облегчением почувствовал, что он только что стал своим в этом напрочь изменившемся мире.

«К машине!» – Всеволод шагнул назад, не сводя глаз с перепачканного землёй и кровью безумца. Нож Черемина вынырнул из тела бодибилдера, а потом Глеб поднёс лезвие ко рту и неторопливо облизал окровавленную сталь.

Скальцев почувствовал, как к горлу подкатывается тошнота. Судорожно вдохнул-выдохнул, сдерживаясь: ещё не хватало в маску наблевать, задохнуться… Острие ножа уже смотрело на него, и Всеволод снова шагнул назад. В «Мерседесе» лежала заряженная «Беретта», вот только до неё ещё надо добраться.

Брать «ствол» с собой Скальцев не стал, кто ж знал, что так повернётся? Да и доставать его из-под просторного, разрисованного бурыми разводами балахона, скрывающего обычную одежду и дополняющего латексный комплект, занятие не из секундных.

Оставалось только бегство. Драться с окончательно свихнувшимся и вооружённым Глебом в одиночку Всеволоду абсолютно не хотелось.

Черемин вдруг взмахнул ножом, как дирижёрской палочкой, и с вызвавшим у Скальцева ледяной озноб задором прокричал:

– Хочешь узнать наперёд – кто же сегодня умрёт?!

Взгляд у него был лишён чего-либо человеческого, в нём мерно колыхалась тёмная муть потустороннего: навсегда поднявшегося со дна души – на её поверхность…

Скальцев начал поворачиваться, понимая, что Глеб вот-вот кинется на него. До внедорожника было меньше ста метров.

Шаг, второй… Нога провалилась в рытвину, и Всеволод со всего маху растянулся на земле. На осознание случившегося ушло несколько секунд, и Скальцев лихорадочно пополз вперёд.

– Куда?! – раздалось совсем рядом, а потом Всеволод ощутил быстрый, почти безболезненный укол чуть выше поясницы. От второго удара – между лопаток – позвоночник словно подменили на раскалённую, туго натянутую цепь – и Скальцев потерял сознание.

Боль мучительно выволокла Всеволода из беспамятства. Он всё так же лежал на животе, навалившись подбородком на запястье левой руки: полусогнутая правая была откинута в сторону.

Сатанинская симфония продолжала выть, верещать, хлюпать… Скальцев открыл глаза, радуясь, что ещё живой, и одновременно боясь увидеть Глеба.

Но безумца рядом не было. Всеволод хрипло вздохнул, повернул голову – медленно, постанывая от боли, отыскивая взглядом бодибилдера.